Огонек
Над рыжими опавшими иголками вспыхивал и гас огонек. Человек открывал и закрывал зажигалку. Его друг кинул на землю кучу сухих веток и обложил их камнями.
«Поджигай!» – и от удара стали о кремень, от газа и искры родился огонек.
Над рыжими опавшими иголками вспыхивал и гас огонек. Человек открывал и закрывал зажигалку. Его друг кинул на землю кучу сухих веток и обложил их камнями.
«Поджигай!» – и от удара стали о кремень, от газа и искры родился огонек.
Мне было трудно заснуть. Нереальная тишина, духота, затишье перед бурей. Я так и не смог сомкнуть глаз после часа бесплодных мучений. Тяжело было поднять голову с белых простыней, скрипящей старой кровати, но оставаться там было невыносимо. Я вышел на балкон, спотыкаясь о вспучившиеся дощечки, и вдохнул немного воздуха безбрежного океана. Из-за далекого горизонта потянуло свежим воздухом, тоненькая струйка свежести в стареющем мире. Облака начали сгущаться, темные в ночном небе, они становились еще чернее и страшнее, завивались в причудливые формы, как черная борода Зевса, которая вот-вот выпустит грозные разряды в непокорных смертных.
Я шел по берегу бурной реки, чьи голубые с зеленым отливом волны увлекали за собой по крупицам белый песок и приносили новый с дальних порогов. Шумных, пенных, диких. И в этой дикости скрывалось какое-то внутреннее спокойствие, крепость обычаев: волны вздымаются, вздымались и будут вздыматься до того времени, пока камни не сточатся или вода не иссякнет. Похоже на борьбу солнца и тьмы, вечная борьба, где даже яростная жара дня или ледяной ветер ночи стали небольшой, всем привычной данью, традиций.
Она была недурна собой. Красавица от рождения с большими черными глазами. Но годы потихоньку начинали брать свое. Кожа гладкая. Вот только морщинки возле рта. Наверное, из-за того, что она курила. Она курила редко, только когда очень плохо. Это помогало. Помогало уйти от мира, когда хотелось спрятаться. Вся ее жизнь ничего не значила. Она не стала кем-то, чье имя будет в учебнике истории, как она мечтала в детстве. Она не стала рок-звездой. Она не изменила мир. Ничего не добилась. Когда-то ей казалось, что можно все. Она была популярной в школе. Самой красивой. Тогда она начала курить, чтобы сделаться взрослее. Так делали многие. Лучшие мальчики, лучшая жизнь. Потом университет. Такая же история. Вот только были шумнее вечеринки. Она стала наглее. Никого не слушала.
Медленно, но ритмично ее пальцы нажимали на клавиши старого рояля. Тонкие пальцы без обручального кольца. Она была очень худой и не от плохой жизни или изнурительных диет. А с самого рождения. Толстый свитер бордового цвета делал ее еще бледнее. Белая-белая кожа. Темные волосы, заплетенные в косичку. Было в ней что-то грустное. Наверное, глаза и улыбка. Глаза, повидавшие очень многое. А улыбка была искренняя, но какая-то неуловимая. Это сочетание давало двоякое впечатление. У нее, казалось, все хорошо, но ничего нет.