1942 год. Зима. «Обыкновенное село» – так можно было сказать про него раньше. Теперь от когда-то красивого места остались лишь обгоревшие и искореженные куски стен. Раньше  тут было действительно красиво: ряды из домов, которые выстраивали некие улочки, лес с одной стороны деревни и просторные поля с другой. Тогда тут можно было увидеть, как жители пасут скот, работают на полях, услышать детские радостные крики. Теперь ничего этого нет. Все жители или похоронены под своими же домами, или взяты в плен. Спастись удалось немногим…

Теперь это место заброшено и забыто. Не так далеко отсюда проходит очередное сражение, и никому нет дела, что тут еще пару дней назад стояла деревня. Никто не ожидал нападения. Никто не думал, что враг может проникнуть так далеко, но он проник…

…Вечер. Обычный деревенский вечер. Все уже разошлись по своим домам для вечерней молитвы за тех, кто сейчас на фронте, кто защищает их. Света практически не было, ведь нельзя выдать свою деревню и подставить под дождь из ракет. Но не такая опасность поджидала жителей, не того они боялись. В деревню ворвались немцы. Гранаты, огонь, пулемёты, пистолеты – все пыталось уничтожить каждого русского. Солдаты врывались в дома, грабили, убивали. Кто пытался напасть на них – умирал. В лучшем случае прибрав с собою и немецкую душу.

Крики раздавались повсюду, многие дома были охвачены огнем. Этот шум заставил женщину, что жила у самого леса, выбежать на улицу. Над ее деревней пылал огонь. Повсюду слышались взрывы. «Бежать, – первое, что пронеслось в голове женщины. – Бежать в лес, как можно дальше». Но тело не слушалось ее, будто ноги приросли к земле. Внезапно в начале улицы появились немцы. Теперь и эта еще нетронутая часть деревни была обречена. По венам женщины пробежал холод. Ее легкие сдавило. «Беги! беги! беги!» – вертелось в ее голове, и она нашла в себе силы, она побежала. Но не в лес, а в соседний дом, который и без чужих стараний был полуразрушен.

– Откройте! Быстрее! – дрожащим шепотом кричала женщина, стучась в окно.

Через пару минут в окне появилось испуганное лицо  темноволосой женщины. Увидев, что это не немец, она открыла окно.

– Бери ребенка и беги! Быстро! У нас еще есть шанс! – кричала спасительница.

– Нет… Куда… Не спастись… – хозяйка дома начала реветь.

– Дура! Не время! Нужно бежать! – голос женщины дрожал, но глаза  были полны страха и решимости.

– Мама… – к окну подбежал мальчик лет четырех, – что происходит?

Женщина ничего не могла ему ответить, она только ревела. Звуки войны были уже совсем близко.

– Надо бежать! Хватит реветь!

Шум на крыльце. Смерть пришла. Немцы не видят всей этой сцены, что происходит с обратной стороны дома, они пытаются выломать дверь.

– Дура! Они вас убьют!

– Нет, нет, нет, нет, нет, – у матери истерика. Она схватила ребенка на руки и, так же, стоя у окна, продолжила свои пустые рыдания.

Выстрел. Прямо в голову со спины. Немцы сломали дверь и были уже внутри дома. Мать падает вперед. Вторая женщина изловчилась и успела подхватить ребенка их охладевающих рук.

– Киндер! Киндер! – слышались крики позади нее, но она бежала, ни на секунду не останавливаясь.

Теперь она бежала в лес. В нее летели пули. Женщина уже ничего не понимала, она просто бежала, оставляя позади горящую и умирающую деревню. Взрыв. В нее полетела граната. Она разорвалась совсем рядом. Жива! Но щепки и мусор все-таки серьезно поранили ее. «Бежать… только вперед… я должна…» – говорил ей внутренний голос, послушавшись который, она только обхватила ребенка покрепче и бежала в лесную чащу, что спасло этих двоих…

Через несколько дней солдаты нашли в лесу женщину с ребенком… Их отправили в госпиталь, где и очнулась женщина.

– О, очнулась наконец-то, – врач осматривал ее.

Голос будто не слушался женщину и только прохрипел: «Где…»

– Ты в госпитале, тебя солдаты обмороженную отправили сюда. У тебя…. Впрочем, как очнешься – сама поймешь, – с  этими словами доктор удалился. Через некоторое время она полностью пришла в себя:

– Митя! Где он?!

– Чего кричишь? – однопалатники посмотрели на нее.

– Со мной был ребенок. Где он?

– А, ну так ты про сына своего… Он в другом отделении, – сказал молодой парень, что лежал на соседней койке.

– Это не мой сын… – оборвала женщина. – Я пойду к нему.

– Постойте…

Женщина подняла одеяло и попыталась встать. Тут она поняла, что ноги у нее больше нет. Левая нога была ампутирована выше колена. Она с ужасом оглядела палату и только сейчас заметила, что у всех без исключения нет рук или ног.

– Боже… – сорвалось с ее губ.

– Это мы с ребятами нашли вас двоих и притащили сюда, – сказал все тот же парень с соседней койки. Только теперь женщина заметила, что у него нет правой руки…

Через несколько дней она все-таки навестила ребенка. Он был жив и здоров. Из повреждений – только  царапины и пара глубоких ранений.

Митя, русоволосый мальчик, весь в бинтах, но такой счастливый, когда увидел в дверях свою спасительницу, заулыбался. Его голубые глаза горели радостью и благодарностью.

– Ну как ты, малыш? – спросила женщина, откладывая костыли и садясь к нему на кровать.

– Тетя Маша! Спасибо вам! Со мной все хорошо, а вы… – мальчик увидел ногу и оборвал фразу на полуслове.

– А это один из тех, кто нашел нас в лесу, поблагодари и его, – как ни в чем не бывало продолжила женщина, указывая на солдата, стоящего в двери. Они немного поговорили, после чего  солдат с женщиной покинули мальчика.

– И куда его теперь? – спросила женщина.

– Скорее всего, в приют. Там ему будет безопаснее. Слушай, – продолжал солдат, – чего ты о нем так печешься, если он не твой сын? Могла бы тогда сбежать и не спасая его – нога была бы на месте..

– Теперь я его мать. С ногами ли, без ног, а мать.

 Она лежала на кровати, бледная, истощённая, полуживая, но её глаза… В них было всё: и  боль, и отчаяние, и решимость, и нежность, и материнская  любовь.