Началось все ранним осенним утром.
Я проснулась от шума дождя за окном. В моей комнате царил полумрак, мне было уютно лежать в своей теплой кроватке, но из-за темноты и шуршания дождя немного жутковато. Я прошлась мельком по комнате, и мой взгляд остановился на зеркале. Оно привлекло моё внимание. Я рассматривала комнату через него. Я рассматривала то, что отражалось, смотрела на себя. Чего-то не хватало.
Лучи заходящего солнца словно оживали на спящих книгах, проникая сквозь призму оконного стекла. Частички пыли лениво парили в воздухе, оседая на старинной лампе и темных побегах полыни.
Только шелест листьев за окном, гоняемых осенним восточным ветром, осмеливался нарушить густую тишину. Суета улиц никогда не могла заглянуть за дубовую дверь, отделяющую безмятежность книжного магазинчика от надоедливого шума людных проспектов и переулков.
В кипящем жизнью городе, в пустой комнате на полу, обхватив руками колени, сидел, кажется, неизвестный никому человек. Может быть, он постоянно находился здесь и никуда не выходил? Наверное.
Он, глубоко погрузившись в излюбленные миражи, размышлял и то путался, то будто находил ответы на свои же вопросы – только это его и радовало в жизни.
Все последние дни я просыпался неохотно. Да я вообще не хотел просыпаться, весь день ждал момента, когда ночь накроет меня своим благодетельным забытьем. Но, когда я гасил свет и глядел в серый потолок, по которому пробегали лучи от проезжающих на улице таксистов, я понимал, что не хочу засыпать, потому что тогда мне неизбежно придётся снова проснуться.
Пробирки, аккуратно валяющиеся вокруг, книги по основам биохимии и слабый свет сквозь штору. Вокруг невыносимо тихо. Пыль, свободно витающая в воздухе и падающая на огромную кипу бумаг посередине комнаты. И все бы было гармонично, если бы не этот ужасный, отвратительный по своей справедливости звук.
