О Вере Михайловне Коптеловой я знаю уже довольно давно. Дружны наши семьи, и я называла её бабушкой, когда готовила презентацию о ней в начальной школе. И вот совсем недавно в руки мне попали пять школьных тетрадок, аккуратно пронумерованных и исписанных красивым почерком. На первой страничке было написано: «На память внукам моим о войне, пережитой их бабушкой». А дальше: «Я раньше думала, почему о нашей жизни оккупированных областей и узников Германии никогда и нигде не упоминается в прессе и даже в кино; будто бы и не было жизни в те годы у людей подневольных? А мы ведь страдали, мучились и ждали своих не меньше тех, кто остался на воле!?»

Сначала эти тетрадки несколько дней читала мама и плакала. Потом прочитала и я, после чего совсем по-другому представила и войну, и бабушку Веру. Моя презентация сразу наполнилась живыми, волнующими сердце подробностями. Я глубоко уверена, что Веру Михайловну с полным правом можно отнести к героям Великой Отечественной войны, пусть неизвестным, не требовавшим никогда себе наград, но своими поступками и верой в победу приблизившим её и заслужившим уважение своих потомков.

Школу Вера закончила в 1941 году. В дневнике она с большой любовью говорит о своём любимом городе Карачев, который располагался между Орлом и Брянском, о своей мечте поступить в институт на литературное отделение. Об этом она говорила со своей подругой Пашей в ночь на 22 июня.

«Утром мама пришла с базара, села на табуретку и молчит. Отец спросил: «Ты что такая? Деньги потеряла или случилось что?» А случилось страшное – война!

Через город пошли военные, началась эвакуация. В военкомате ей и её подруге отказали. Сказали: «Подрасти ещё надо».

А 5 октября в город вошли фашисты. Вспоминая этот день, Вера Михайловна пишет в своём дневнике стихи неизвестного автора:

Мы запомним печальную дату,

Это был пятый день октября.

В жизнь ворвались чужие солдаты,

В речь проникли чужие слова…

Жители города разбирали в пекарне хлеб, муку, сухари. Пусть немцам не достанется, да и что дальше будет – неизвестно. Стали жить, боясь всего и всех. Напротив управы соорудили виселицу, где были первые жертвы с дощечками: «поджигатель», «партизан», а в Красном Логе расстреливали евреев. Вера Михайловна вспоминает одну еврейку с  двумя девочками – близнецами, красавицами. Никого не щадили палачи. И, самое обидное, что на службу к фашистам шли люди, на которых бы никогда не подумали. Две одноклассницы Веры хвастали, как хорошо им работается в столовой у немцев.

А Вера и её подруга старались всеми возможными хитростями убегать от работы на немцев. Мама прятала дочь, говоря, что она ушла в деревню за продуктами, когда за ней приходили. Но однажды спрятаться не удалось. Полицай с винтовкой наперевес повел её к управе. Вот запись из дневника: «Ох, до чего же было обидно, до слёз. До чего, думаю, дошла, под ружьем ведут. А потом шальная мысль пришла: а пусть думают, что я партизанка. Выпрямилась, вскинула гордо голову и зашагала. Думала, жизнь дёшево не продам, всё им, гадам, в глаза выскажу, пусть знают, что советские люди их ненавидят и не боятся смерти. Может, это было глупо и наивно, но тогда именно такие были мои чувства».

В комендатуре немец обругал её последними словами за то, что отказывается работать, отправил её в какое-то подвальное помещение, где уже сидело несколько женщин. Через какое-то время с полицаем зашёл немецкий офицер. Молодая светловолосая девушка привлекла его внимание, велел привести её часам к 12 к нему. Запричитали женщины над Верой, одно спасение, если перепьются да забудут про неё. Судьба сжалилась над девушкой, не пришли за ней ночью. А утром новый полицай повел их на прогулку. Калитка оказалась приоткрыта, и он быстро проговорил Вере: «Беги скорее!» Не чуя ног, бросилась Вера бежать, даже не успев поблагодарить своего спасителя. Мама уже не надеялась увидеть свою дочь живой.

На квартире у мамы с Верой жили немцы. Они по-разному относились к русским людям: кто не считал их за людей, а некоторые пытались помочь едой. Вере однажды удалось подслушать приемник у немцев, случайно настроенный на русскую волну. Оттуда она узнала, что фашисты обманывают, когда говорят о захвате Москвы! Из приемника звучала «Священная война». Так с верой в победу и надеждой на возвращение наших солдат жили люди в фашистской оккупации.

А потом, когда наступило долгожданное отступление немцев, фашисты погнали с собой и население. По Брянскому шоссе до Ржева гнали женщин и детей пешком, потом в вагонах для перевозки скота по железной дороге в Польшу через Украину, а далее в Германию.

В лагере власовцы вербовали к себе, обещая всяческие блага. Никто не согласился, только кричали вслед: «Мы за колбасу и шнапс Родину не продаём!»

Очень подробно Вера Михайловна описывает лагерь и  бараки, рассказывает как их «кормили» и как с ними обращались. Отношение было как к рабочей скотинке.

Работали на заводе, убежище было за 300-400 шагов. Там прятались от бомбёжек. Бомбили очень часто и сильно, например в один день от бомбёжек из 686 человек в живых осталось 86! После этого их перевели на другой завод. Хозяин оказался хорошим, и кормил, и одеждой помогал. Но кто-то донес на него, и он был арестован за связь с русскими.

Перед освобождением Вера работала в городе Пейгау. Освободителями оказались американские солдаты.

Вера Михайловна пишет: «Никогда не забыть мне переход через Одер по понтонному мосту. Оглянулась, а нас такая огромная колонна собралась! А на той стороне наш солдатик с винтовкой, с красной звездочкой. Свой, родной, русский! Сколько же мы их ждали, сколько натерпелись!»

Такой долгой казалась дорога домой. Но это была дорога домой! А дома-то нет, разбомбили его немцы…

Помогли знакомые, поселили у себя. Вот теперь только, после окончания школы, Вера нашла работу по душе и по доброй воле. Работа была в соседней деревне, учительницей стала Вера Михайловна!

Получила похоронку – любимый Алёша погиб ещё в 1943 году, мама умерла ещё до отправки Веры в Германию…

Вместе со своей тётушкой Вера приняла решение уехать в Сибирь. Там она и осталась. Жила, работала, растила детей и внуков.

Написала она этот дневник: в нём вся правда, все пережитые юной девушкой чувства, не сломленной тяготами оккупации и издевательствами врагов, сохранившей любовь к своей Советской Родине и завещавшей эту любовь своим потомкам.