…И музыка была повсюду рядом с ними. Это играл ветер с ее волосами, и лето любовалось исходящим от нее светом, умилялось ее кукольной фигурке, крутящейся от свободы и счастья, словно не в городском парке, а среди лазурной небесной синевы.

– Ты не знаешь. Мы знакомы с тобой лишь полтора часа. Не имеет значения, учились ли мы когда-то с тобой в одном классе или нет. Времени сколько прошло. Мы сформировались как личности, закалили нестройный характер для жизни, а ты говоришь, что любишь меня. Это же смешно, Сашка!

– Не веришь.

– Не понимаю, – она запрыгнула на край фонтана, ощутив, как кожу покрывает пыль воды. – Полтора часа. Девяносто минут. Плюс, минус несколько. И что ты успел узнать? Саш, не глупи, не бросайся словами.

Он посмотрел на нее, уже успевшую переключить внимание на переливы фонтана в закатных лучах, опустил глаза под ноги. Ее улыбка, невесомая, мечтательная, была не Сашиной заслугой. Не его она птица. Умная, рассудительная волшебница, как бы странно не звучало подобное определение. Она далеко, даже если парень, обнаглев, протянет к ней руку. Витает где-то, пока он не может оторваться от земли.

И ее высота заставляла действовать, не отступать любой ценой, а добиться ее или подняться на тот же уровень, дабы она сочла его достойным. Причем, парень знал, что она не станет опускаться до него, не будет облегчать задачу.

– Тогда, может быть, расскажешь о себе? – мимолетная ухмылка. Как странно. Она не была в планах.

Девушка улыбнулась словно бы уже одному его интересу. Игривости. Бодрости предрассудков. Его низменным желаниям. Нет, она вовсе не собиралась играть или жестоко обманывать. Юная леди не чувствовала власти ни над кем, хотя часто люди стремились за ее тенью. Не в ее легкой природе пташки упрекать и мучить, убеждать и карать, нет, она просто жила душой, пока люди охотились за наживой.

– Рассказать? – ножки на танкетке старались держаться ровной линии на камне, руки раскинулись для удержания равновесия в стороны, и он взял за запястье. Привычно, как со многими поступал. И даже вовсе не ощущал тонкую кисть. – Открой глаза, как только можешь, отвлекись от серых джунглей, посмотри на небо. В его глубине можно утонуть, оно примет тебя под крыло, на закате осыплет спокойствием. Забудься в вышине, оставь моду и клички.

Она спрыгнула вниз, на полголовы ниже парня. Он принял ее с умиротворением. Смотрел, впитывал, как она забрала свою руку и положила обе ему на грудь, понизила голос до шепота и приблизила медленно лицо.

– Прошло много лет, я не могу даже все вспомнить о себе, возможно, я потерялась и до сих пор не вернулась из своих детских мечтаний. Это сложно, но очень легко. Возможно… – глаза девушки проверили закат. Да. Уже пора. Уже надо и теперь навсегда. – Чувствуешь? Как я тебя касаюсь? 

– Да, – он кивнул. И в нем пело привычное из отношений с другими, сливаясь с непониманием ее фиалковых мыслей.

– И что ты чувствуешь?

Он потянулся поцеловать ее, обвив осиную талию танцовщицы-нимфы.

– Э, нет, приятель, – оттолкнула и отошла на шаг, смеясь. – Об этом я и говорю. Ты хочешь действий? Поцелуя? Гореть? Я ведь просто сократила между нами дистанцию и задала простой вопрос.

Она улыбнулась, кажется, уныние в ней не имеет комнату для проживания. Девушка говорила с закатом, соглашаясь со своими ранее сделанными выводами.

– Ясно, что в твоей голове. Так что, Саш, забудь слово «люблю». В тебе другое говорит. Не стоит и дальше разочаровывать девочек.

Она коротко посмеялась, веселая, со светлой грустью, пошла прочь от него, чтобы навсегда, чтобы не вспоминать ожидание телефонных звонков и взглядов, чтобы окончательно, чтобы не давать шанса себе вернуться. Прощаться нужно легко, особенно с прошлым.

Кричать ей вслед? Бесполезно. Согласен, она другая. Она изменилась, она поменялась. Воздушная. Или сумасшедшая. Статная, за счет наивности и детской доброты. Другая. Не его полета птица. Уже не его. Научил, давно, как суета, себя читать, позволил. А потом прогнал из своей жизни. Не предвидел, ничего не предвидел. Ничего.

Он молча пошел за ней, как по инерции, слушая, стараясь услышать другую песню, песню ее души, не желая отступать, но… с необходимостью отпустить.