Зазвонил будильник. Я, не сомкнувшая глаз с вечера, встала и подошла к окну. В моей «Волшебной студии» царил хаос. Краски, карандаши, альбомы, и, конечно, картины, были разбросаны в беспорядке. Но я знала, где и что лежит. В углу комнаты висел маленький календарь. 31 декабря, сегодняшнее число, было обведено красными чернилами. – Выставка! – Я радостно захлопала в ладоши и принялась собирать картины, которые только-только были написаны.

Подумать только! Еще недавно, я даже не смотрела в сторону кисточек и красок, а сейчас, не выпускаю палитру из рук. А все из-за одного волшебного случая, который перевернул мою жизнь. Пожалуй, я успею рассказать вам, как я стала художником.

Дело было морозной зимой, 31 декабря в канун Нового года (именно!), когда я была еще семилетней «пуговкой». Словно зефир, закутавшаяся в различные кофты и пуховики, я забавно ковыляла по улице на автобусную остановку. Пальцы, хотя и были в варежках, уже заледенели, а щеки и вовсе стали как апельсиновые корочки, твердые. Впереди мелькал пестрый магазинчик, на вывеске переливались завитые буквы «Лавка художника». Я решила погреться и забежала внутрь. Брякнула дверь, и вот меня уже встречает консультант, которая словно смотрела сквозь меня, осматривая каждый карман в поисках денег. Но в моих карманах бренчало только пятнадцать рублей на автобус.

В магазине не было ни одного покупателя и стеллажи, переливавшиеся цветами, неизвестными даже природе, скучно стояли в одиночестве. Глаза хоть и разбегались, но ноги твердо несли меня к шкафу, в котором пылились коробочки с карандашами и белые, словно чистые простыни альбомные листы. Там-то я и встретила его.

Единственным покупателем, как оказалось, был дедушка, седовласый, в круглых очках с мохнатой белой бородой. Он был очень легко одет для зимнего дня. Распахнутое пальто, без пуговиц, шарф, болтающийся складками на шее и маленькая беретка малинового цвета. Он рассматривал карандаши, проверял их на бумаге и что-то бурчал себе под нос. Я смотрела на него с открытым от удивления ртом. «Художник, настоящий художник!» – вырвалось у меня.  Дедушка, немного испугавшись, наконец обернулся. Он приветливо улыбнулся, и на его лице заиграли морщинки: «Чего ты тут делаешь, малышка?» Он отложил красный карандаш в коробочку и еще с большим интересом принялся разглядывать меня. Я не могла проронить ни слова, словно мой язык прилип к нёбу. «Ты рисуешь?» – как ни в чем не бывало продолжил дедушка. Я замотала головой: «Я, я просто, не у-умею».

Дедушка улыбнулся еще шире, и морщинок стало еще больше. «Как так «не умеешь»? Все умеют рисовать, надо только поверить в это!»

«Я не умею. – еще смелее повторила я. – Когда я рисую, все надо мной смеются. Я не люблю рисовать». Ни капли не смутившись, я обманула дедушку, ведь я обожала рисовать. Почти всегда я изображала на листах бумаги деревья, людей и даже пробовала животных, но пока что не получалось.

Дедушка усмехнулся и, взяв с полки чистый лист, вручил мне красный карандаш: «На вот, нарисуй меня». Я, робко взяла карандаш и, сняв варежки, принялась возить им по бумаге неумелыми ручками. Пальцы, которые еще не согрелись, плохо работали и постоянно дрожали, а карандаш все время норовил выскользнуть на пол.

«Ну?» – Дедушка протянул руки к моему творению и, поправив очки, стал рассматривать его. Морщинки его вдруг исчезли, а лицо стало серьезным. Глаза впились в красный кружочек, вместо головы, две точечки, вместо глаз и большое-большое тело, похожее на сосиску или огурец. Что-то, пробурчав, он снова улыбнулся. «А ведь похож! Даже еще лучше!». Он пожал мою холодную руку, своей, теплой, шершавей и мягкой. «Ты настоящий художник! – он на секунду замолчал, а потом снова продолжил. – А ведь я тоже не всегда умел рисовать. В школе по рисованию у меня были сплошные тройки, учителя ругались, что у меня слабые руки. Но я их не слушал, а продолжал рисовать. И теперь вот, я стал художником».

Пришло время прощаться, и дедушка вручил мне коробочку карандашей и альбом: «На, вот, беги домой и начинай рисовать. У тебя талант». Затем он поднял указательный палец вверх и прошептал: «Никого не слушай. Верь в себя!»

И я побежала. Полная радости и вдохновения, я уселась за стол и принялась творить. И вот сейчас, спустя двенадцать лет, я открыла свою первую персональную выставку. Забавно, что именно в тот Новый год я попросила Деда Мороза подарить мне карандаши и альбом.