Сливочный вкус твой, мне набиваешь орехами щёки.
Я помню тебя лучше других, можно сказать приелся
За долгое время, десертное время, потребовав перца,
Тебя сокрушат пироги и накроют хмельные потоки.
Ты, как щербет, тот, что не пьётся, самый восточный,
В своих вкусовых сочетаньях, пропитанный маслом,
Те чувства питаешь, как будто растопленный сахар,
Лежишь на моих руках, такой соблазнительно сочный,
В то же самое время наскучивший, приторный боле,
Слаще карамельной нуги, ты пылаешь, отражая лучи,
Слюна чуть сверкает, стекает воском церковной свечи
Или как пламя трясётся и плачет над выпавшей долей.
Полный нектара, сгустков цукат будишь желание сие,
Жадно требуешь, хочешь съеденным быть и отдаваться
Каждой частичкою тела, от искушения не удержаться.
Два смертных греха нам взвалили на плечи святые.
Можно сказать ли, простонать едва, сладость вкушая,
Чувствовать лишь, как таешь на кончике моего языка
Ты, разливаясь молоком сгущённым, чтобы наверняка,
Приготовив умело меня, безвозвратно доставить до рая.
В пустых облаках без тебя голодать и быть непорочной.
Ты мой щербет, тот, что не пьётся, самый восточный.