Лето – это одно из самых волшебных времен года. Именно летом каждый ребенок чувствует себя немного взрослым и наоборот, каждый взрослый чувствует себя немного ребенком. Это лето было знаменательным. Это лето было лучшим. И вряд ли любое другое может сравниться с ним.

Эти записки созданы у Черного моря с огромным желанием открыть правду об «Артеке». И я все равно никогда не смогу объяснить простым человеческим языком, почему до сих пор слова «Артек. Морской. 1 отряд» вызывают у меня столько чувств!

«Тюрьма с удобствами»?

Первый день в лагере был адом. Я не шучу. Во-первых, я не очень понимала, каким ветром меня туда занесло, во-вторых… Я была совершенно одна в чужом городе. И это было страшно. Но глупо было бы сейчас рассказывать обо всем негативном, что было, хотя и этого было много, начиная от формы и заканчивая расписанием дня, но сколько бы ни было плохого, закончилось все, как в сказке. Но, честно сказать, про себя в первый день я называла Артек «тюрьмой с удобствами».

На третий день мы поехали в Ялту, и нас заставили одеться в артековскую форму. Меня удивили артековские панамки: ты как будто лесник, тебе под 70 лет, и ты пошел за грибами. Именно так я выглядела.

Идем в горы: испытание свободой

Подарком за то, что наш отряд хорошо выступил, была поездка на «клиничку» – туристическую базу Артека. В прошлом это была клиническая больница для солдат Второй мировой войны. Два часа поездки, прекрасные виды за окнами автобуса, и перед нами лес без признаков какой-либо цивилизации. Несколько синих домиков, туалет на улице, полевая кухня с железными тарелками и кот Том. Мы натаскали дров, приготовили обед и немного отдохнули.

А дальше началось самое интересное. Мы пошли в горы, точнее, в пещеры. И это было долго и тяжело. Лес, с его мокрыми листьями, ветками под ногами и размазанной грязью по узкой тропинке. Капли воды с деревьев падают на голову, ты скользишь по мокрой земле, мимо пролетают какие-то насекомые, проползают жуки. Лес поднимается в гору. Появляются камни под ногами, идти еще тяжелее. Потом под покровом крон деревьев мы идем сквозь кусты и поднимаемся еще выше. Дыхание сбивается. Я чувствую, как будто зрение падает, и я постепенно перестаю видеть, куда иду. Под ногами одна сплошная куча оранжево-коричневых листьев с грязью. В глазах рябит. Мы поднимаемся еще выше, и вот перед нами невероятный вид: травяные поля с небольшими кустами то там, то тут, редкими деревьями и горный воздух. Ветер, петляя между нами, похоже, давно никого не видел. Мы дышали этим, и мне казалось, что самым важным в этой жизни является именно это. Когда ты стоишь на краю огромной высокой горы, которая была здесь еще до твоего рождения, по которой прошло много пар ног и которая многое уже повидала, а под ней раскидываются поля и леса, в которых легко можно заблудиться, где-то вдалеке виднеются крыши домиков мелкой деревни, ты слышишь, как ветер, путаясь в траве, тихо шелестит ею по камням горы. Чувствуешь свое единение с природой, когда ты действительно часть ее, когда можешь дышать с ней в унисон. А где-то между деревьев внизу скалы медленно прогуливается свобода. И так хочется помахать ей рукой, но она все равно не заметит.

Именно на вершине той горы я, кажется, наконец-то поняла, что может значить свобода. Что она вообще такое. Горы, воздух, ветер, солнце... И такая атмосфера, что реальная жизнь наполняет твои вены своим живительным воздухом, и ты, умирая, возрождаешься заново, но уже другим человеком. И именно там, между этих гор, гуляет призрачная свобода, которую я так долго искала.

Путешествие в пещеры

После этого нас ждал еще очень долгий путь. Мы шли, шли и шли. И вот, когда я уже думала, что этот путь не кончится, вожатые сказали, что мы на месте. Вход в пещеру был очень узким. А я, как человек с клаустрофобией, сильно нервничала от того, что нужно согнуться в три погибели и в полной темноте ползти куда-то под тяжеленные камни. А хорошая фантазия подавала самые разные варианты развития событий. А вдруг эта пещера обвалится, и мы умрем там? Или еще хуже, единственный вход и он же выход завалит камнями, и мы будем постепенно умирать? Узкий проход постепенно сужался еще больше. А мы ползли. Потом пещера стала расширяться. В тусклом свете нескольких свечей и фонарей айфонов мы смогли рассмотреть сталактиты и сталагмиты. Гладкие мокрые стены, клубы пара из ртов и тишина. Она окутывала нас всех, и казалось, что проникала под кожу и, смешиваясь с кровью, текла по венам, заставляя всех молчать. И мы молчали. Потому что никто не хотел нарушать эту тишину. А в другой пещере нас ждала история. Лошадь с солнцем на спине и какие-то странные люди были изображены на холодной мокрой стене. Естественно, что представить это невозможно, но это было прекрасно.

«Бременские музыканты»

Мне хочется рассказать об одном выступлении. Нам нужно было подготовить выступление на сцене под любую песню или музыку из любого фильма или мультфильма. В итоге весь отряд сошелся на том, что надо делать «Бременских музыкантов», причем в рок-обработке, со смыслом и весело. Все роли дружно распределили, все знали, что, кому и когда надо делать. И вот наступила минута славы.

Я сидела по-турецки боком к зрительному залу, смотрела на улыбающихся бяк и бук, с которыми мы по сценарию играли в карты, на короля и на принцессу, которая ничего не хочет. Смотрела на «boysband» (как мы назвали самих Бременских музыкантов). Вместо синей голой собаки у нас был вполне себе такой тигр, вместо петуха – рыжий Ваня с распахнутой наполовину рубашкой, вместо трубадура странный блондин в блестящих штанах и красной... Наверное, это была рубашка. Да. Вместо осла длинноволосый Максим, вместо барабанной установки – перевернутый стол, на нем гладильная доска, сверху три квадратных ведра, снизу два обычных, и дополняла это все крупная надпись синим цветом на предполагаемом большом барабане, которым задается ритм: «ЦОЙ ЖИВ». Живописно, да? Ну и бяки буки, которые сидят на полу по-турецки и играют в карты. Естественно, каждый проявил себя на сцене. Более того, хотелось впечатлить своих вожатых, и у нас это получилось. А то, что вся костровая смеялась в голос, это тоже хорошо.

Гладь Черного моря

Конечно, непередаваемые ощущения мне подарило море, которое, как ни странно, в этой поездке было самым важным. Ведь море – это олицетворение свободы. Когда ты видишь его волны, его стихию, его движения и его жизнь, понимаешь, что сам живешь не зря. «Заходишь по пояс в воду, а потом падаешь и растворяешься в ней. Сливаешься с соленой бирюзовой гладью Черного моря, и оно принимает тебя в свои объятья. И ты плывешь все глубже и глубже, до самых буйков, пока вожатые не начинают кричать, чтобы ты вернулась обратно. А потом плывешь, замираешь где-нибудь на середине этого пути, где все еще довольно глубоко и ноги не достают до дна, и смотришь на горы. На синее-синее небо, которое сливается с морем на горизонте».

Прощание со сказкой

Все это время, проведенное в «Артеке», было для меня сродни сказке. Я до сих пор не верю, что все это было не сном. Я действительно привыкла к людям, которые были рядом. Привыкла к дурацкому распорядку дня, когда ты сам не принадлежишь себе, к глупым шуточкам о мор-отряде и к разговорам о том, кому какая еда досталась. К нашим дорожкам из соли на столе за вторым ужином. Привыкла махать вилкой, таким образом, желая приятного аппетита. Я привыкла даже к абсолюту, на котором за всю смену спала от силы раза три. Привыкла к своим вожатым: крикливой и задорной Инне, к странному Алиму и милой Лене, которые и показали нам это удивительное место и раскрыли его со всех сторон. Я привыкла к расписанию, когда каждый клочок времени занят. Привыкла к походам на море, к его волнам и прозрачным медузам, к чистой воде, через которую даже на глубине видно дно, и к палящему солнцу, из-за которого я-таки умудрилась сгореть. Привыкла к сборам в игровой и... Ко всему! Это все стало настолько родным и близким, что та жизнь, в которую мне предстоит вернуться, кажется мне сном.

А когда я приеду домой, мне покажется, что эти три недели были сном. И возвращаясь в мою настоящую жизнь, я ни в коем случае не забуду то, что здесь испытала. Да, форма, расписание, абсолют, отсутствие Интернета и запрет на сладости, ранний отбой и такой же подъем. Сколько бы ни было минусов у этого места, но плюсы перевешивают. За эти три недели я поняла, что пора что-то снова делать. Лишь бы не забыть это, приехав в свой город, где меня ждет ежедневная рутина.

Постепенно все вернется на круги своя, и Артек будет в моем сердце, как сказка или волшебный сон. А люди... Я не хочу их отпускать. Не хочу думать о том, что многих из них я больше никогда не увижу. Именно думая обо всем этом, я понимаю, что хотела бы здесь остаться еще на неделю. Ведь 21 день сказки – это совсем мало.