– Идём, – девочка со светлыми волосами, хохоча, махнула рукой в сторону Большого Холма. – А что там? – девочка с чёрными, как смола, волосами и выпачканным в черничном кексе носом с любопытством уставилась на залитый красноватыми лучами заходящего солнца холм. Ничего необыкновенного в нём сегодня не было, разве что какая-то неведомая сила тянула взбежать на него и вдохнуть полной грудью остывающий воздух, а затём долго слушать стрекотание сверчков, сидя под разросшимся дубом. Или бросать камешки в небольшое, поросшее камышом озерцо. – Скоро сама всё увидишь, Бетт, – светловолосая агитаторша волевым жестом схватила последний кекс с клетчатого одеяла, на котором они сидели весь день.

Внезапно с дерева, словно первый осенний листок, так невесомо и легко свалился мальчик, как две капли воды похожий на свою светловолосую сестру – тот же короткий, гордо вздёрнутый к небу нос, та же россыпь веснушек и хитрые, будто ухмыляющиеся глаза медового цвета. – Джек! – Бетт вскрикнула от неожиданности, однако тут же поднялась на ноги, расправляя складочки на штанах. Мальчишка лишь усмехнулся своими жёлтыми глазами и непринуждённо вскарабкался на ветку дуба, словно и не падал вовсе. В это же время светловолосая Люси была уже на вершине холма и оттуда махала рукой, попутно пачкая личико в черничном кексе. Бетт улыбнулась чему-то и полезла по густой траве, высотой не выше щиколотки. – Так, зачем мне сюда? – когда девочка достигла холма, она тяжело дышала. Крутые склоны окружали его со всех сторон, делая похожим на гигантский рождественский пудинг. Мимо пролетела какая-то крошечная птичка, чирикнув напоследок. И вдруг настала тишина. Такая тишина, что было слышно, как предупредительно ухает сова далеко-далеко в лесу.

Казалось, замолкло всё, от ручья с другой стороны холма до листьев дуба на самой его вершине. Небо уже подёрнулось синеватой плёночкой, превращая тёплый оранжевый закат во влажные синие сумерки. Кое-где стали подмигивать первые звёзды, а слева от дуба показалась круглая луна, напоминающая сейчас отражение в чашке с молоком, когда смотришь на него глубокой ночью. Ветер стих, и неприятного сумеречного холодка так и не появилось. Люси восторженно качнулась с носков на пятки и потёрла ладони друг о друга, не потому что замёрзла, а, скорее, в предвкушении. Взлохмаченная голова Джека на мгновение появилась в листве, а через пару минут он уже стоял рядом с девочками, и все трое единодушно смотрели на небо. Бетт не знала, чего они ждут, однако желания опустить взгляд или спуститься вниз, ближе к домику, не возникало. И вдруг, будто прорывая окончательно синее небо, к земле рванулась яркая, белоснежная точка! Дети застыли в немом восхищении, и тут за первооткрывательницей последовали целые снопы ярких искр, будто летящих прямо в лицо.

Однако никто их троих друзей не боялся того, что одна из этих точек зазевается и больно врежется в наблюдателей за небесным представлением, даже крошка Бетт, видящая это действо впервые. Звёзды будто сплетались в неровные хороводы и летели, как первые снежинки, ближе к земле. И вот в домике зажёгся свет, и скрипнула дверь, оглушая этим скрипом уши, привыкшие к необычайной тишине. Из-за двери показалась голова матери Люси и Джека. – Домой! – безапелляционно возвестила она и вдруг тоже взглянула на небо и замерла. Они так и стояли, все четверо, до ломоты в ногах, наблюдая за тем, как звёзды исполняют свой дикий и в то же время прекрасный танец.