Во влажном золотистом мареве утопала пустынная дорога. Жёлтые, мягкие пылинки вальсировали в такт лёгкому ветерку. У старой яблони вся земля была усеяна желтовато-оранжевыми, плотно-кислыми яблоками, придавившими своим тяжким сладким грузом ещё жёстко-зелёную траву. Над головой внезапно зашумели, загудели огромные деревья. С крон с обезумевшим свистом сорвались первые, ещё обогретые летним солнцем листья. Вдруг с треском и шумом, с пронзительным грохотом, будто большая собака, отряхнулось старое, согнутое дерево, сокрушённо уронив часть своих листьев.

Ветер стих так же внезапно, как и начался – лишь у самой земли кружились и робко взвивались вверх свежесорванные листочки. Дух осени уже бродил вокруг, неуклюже и неуверенно оглядывая свои владения, приглядывая за своим, уже по-осеннему свирепым, ветром. Но дух лета, уже постаревший, словно добрый дедушка, не собирался сдавать свои позиции так легко – уверенными хозяйским шагом он вышагивал по пыльной дороге, взметая золотые тучи, собирая спелые хрусткие яблоки и раскидывая их по траве со всей своею щедростью.

Но вот небо загустело, пришло в движение, вскипело и глухо зарычало. Из буро-серых закатных туч хлынул стремительный дождь, в воздухе запахло озоном, мягкую пыль прибило назад к дороге, радужные яблоки залило кристально-чистой водой и разбросало серым ветром. Вдалеке показались яростно-жёлтые всполохи молний. Лету пора уходить.