Есть мир, где чувственность карается законом,

Где съезды всех спортсменов проводятся в притонах,

Где смерть вроде награды за защиту родины,

Где как подарок саван, два цветка иль гробик,

Где всяко чадо хочет видеть гекатомбу,

Где мир спасает не любовь, а зло,

Где грезит каждый побывать на войнах,

Где всё, что связано с добром, запрещено,

Где святой символ – это не вода, а кровь.

Как повезло, что в нашем мире хорошо!

* * *

Юнга дланью режет воздух,

Веселятся все матросы.

«Гляньте: там безлюдный остров!», -

Крикнул кто-то во всё горло.

 

Суша ближе всё и ближе,

Видно пальмы. Лёгкий бриз

Треплет волосы несильно,

Да виднеется безрыбье.

 

Выгрузился экипаж,

Оценил прозрачность дна.

Водрузил на сушу флаг

Развесёлый капитан.

 

«Это наши земли, братцы!

Дома каждого ждёт слава!

А теперь всё разгружаем,

Пока день, покуда ясно!»

 

Вмиг послушные матросы,

Докуривши папиросы,

Принялись за работёнку,

Предвкушая свой фурор.

 

Все расставлены палатки,

Установлена снаряга.

Приготовились ребята

Искать острова богатства.
 

«Вы представьте-ка, матросы», -

Капитан сказал прегордо:

«Злата будет очень много,

Каждый позабудет голод!»
 

Восхищённые матросы

Размечтались Дон Кихотом,

Приготовились в поход.

Кто не хочет денег мощь-то?

 

Остров – рай для фруктомана:

И кокосы, и папайи,

Авокадо, ананасы,

И гуавы, даже манго.

 

Манит путника добром.

Просто райский уголок:

И под пальмами тенёк,

И наестся бегемот!

 

Капитан донельзя рад.

Счастлив, будто он дитя,

Получившее в подарок

Самокат или слона.

 

«Ой, отрадно мне, матросы!

Это ж денег будет сколько,

Если мы первопроходцы!

Здравствуй, миллионный доллар!»

 

Что матросы? Рады также.

Слюни падают на бляху.

Ходят прям сейчас по счастью,

Если можно так сказать!

 

Далеко прошли матросы,

Наступила уже ночь,

Бодрствуют лягушка, полоз,

Посвежел заметно воздух.

 

«Далеко прошли мы, братцы,

Но не нужно расслабляться!

Будем рыскать до заката,

Чтоб намного больше взять!»

 

Сжали мощь в кулак матросы,

Не страшит их всех дорога.

Пусть хоть грянет два мороза,

Ни один боец не дрогнет!

 

Фрукты всем осточертели,

Кусок в горло уж не лезет.

Окружающий мир пресен,

Треск цикад уже как мерзость.
 

«Что, матросики? Устали?

Ну, а счёт в швейцарском банке -

Это вам уж не фонтан,

Не пополнит себя сам!»

 

Уже выдохлись матросы,

И болят нехило ноги,

Будто сто клопов под кожей,

Но всё ходят, ходят, ходят.
 

И, когда, казалось, в темень

Идти в лагерь бы немедля,

Все матросы обомлели,

Услыхав звуки свирели.
 

«Наши?». «Нет». А кто ж тогда?

Не поймут, что за дела.

Враз взбодрился капитан,

А с ним весь морской состав.

 

А мелодия всё льётся,

Ручейком вихляет горным.

Погрузился в полудрёму

Весь волшебный мини-остров.

 

«Может, сходит да проверим,

Что за музыка да где?

Может, наши взяли флейту

И играют сейчас здесь?»

 

Согласились все матросы:

Надо бы изведать, кто же

Нарушает покой ночи

И послушать, если можно.

 

Ведь мелодия-то – диво:

Словно радуга, красива.

Изливается, искрится,

Заставляет мир застыть.

 

«Что ж», - подумали матросы:

«Сходим, отдохнём немножко,

Ведь устали от дороги,

Измотала нас, корова».

 

«Так, бойцы, вниманье всем!

Кортик наготове! Чернь

Посягнула на успех,

Что сулил нам остров сей!

 

Да подумайте ж, матросы!

Что, неужто не доходит!?

Денег могут не дать вовсе!

Мы же не первопроходцы!»

 

Как матросы удивились!

«Может, наши?», - вопрос тихо

В свежем воздухе застыл.

«Может быть. Что, перекличку?»

 

Перекличка. Все на месте.

«Сбить с уродов всю их спесь!

Не узнает о нас свет!

Не купаться в море денег!
 

Я давно мечтал о славе!

Быть в отряде короля!

Обеспечен навсегда,

Чаша золотом полна!

 

Неужели же, бойцы,

Вы позволите убить

Всю свою возможность жить

Лучше, чем почти весь мир!?

 

Что такие мины строим?

Кто не хочет, тот умрёт!

Вот для вас идти предлог!», -

Рявкнул капитан со злостью.

 

А свирели звуки стихли,

Но какой-то лагерь видно.

В костре тлеют угольки,

А вокруг-то лежаки.

 

На лежанках из соломы

Спит невиданный народ.

Высоки и с чёрной кожей,

Будто любят баскетбол!
 

«Это аборигены!? Остров-то с людьми!», -

Капитан взревел, сжимая кулаки.

«Готовься нападать! Невинных не щадить!

Ведь если посудить, то жертвы-то тут мы!»

 

Приказ – это приказ. Перечить, жаль, нельзя.

Поэтому матросы, сжимая нож в руках,

Со скоростью гепарда помчались воевать.

Чтоб не остановиться, закрыть надо глаза.

 

Матросы не хотели

Быть орудьем смерти,

Но капитан – не деверь,

Не будет их жалеть.

 

Кровь хлынула потоком,

От крика перепонки

В ушах чуть ли не лопались,

Земля стала багровой.

 

Убили тишину крики матерей,

Лежат, не в силах двинуться, тела их же детей,

Мужья, не защитив, не выдержали резь.

«Это, тупые твари, за славу мою месть!»

 

Не слышали матросы,

Не чувствовали боль,

И, словно анаконды,

«Сжирали» весь народ.

 

Вьются волосинки

Людей, лишённых жизни.

Ветер смерть не видит,

Как капитан спесивый.

 

Вот последний убитый,

Что некогда был лидером,

Любил всех, как родных.

Теперь – корм для растительности.
 

«Давайте сбросим в воду

Тела всех побеждённых,

Они и так испортили

Нам успех сулённый».
 

Безумная улыбка

Природу озарила.

В глазах как будто дикость,

Словно у злобной рыси.

 

Достал вдруг зажигалку,

Лежавшую в кармане,

Капитан со словами:

«Сожжём их, как сорняк!»

 

Но вдарил громкий грохот,

Под воду пошёл остров,

Затем, опосля дрожи,

Под звук свирели схлопнулся.