Осеннее очарование

Философы любят сопоставлять времена года с возрастным состоянием человека. Возможно, доля истины в сравнении осени со средней возрастной категорией есть, а заключается она в соразмерности, тянущейся, подобно дикому мёду, сладкому от самовнушения и парадоксально горькому из-за жизненного опыта, в спокойствии, зарождающемся у сердца и облицовывающем по кусочкам материально-телесных форм человеческий разум, в обдуманности, слепо обрамляющей проступающие по мельчайшим деталям на поверхность узоры бессилия на периферии с отчаянием. Однако осень принадлежит каждому без исключения. Ведь для вторых, лихо утверждающих, что у них, мол, вся жизнь ещё впереди, это период сплошных противоречий. Признание ошибки, возвращение домой после того, как не поймал за хвост мечту, преклонение перед фатумом (а может, даже и вера в него), по другую сторону же － назревающий, но уже более продуманный вызов.

Для многих осень － это всегда начало. Что-то неизведанное, зовущее к себе, непременно характеризующееся внутренним обновлением. Да, совсем как в литературном параллелизме: деревья сбрасывают листья － мы счищаем шелуху приевшейся повседневности с тонкой оболочки того, что следует именовать внутренним миром. Осень похожа на феникса. Как из горстки пепла рождается птица, так и человек, оставшись наедине с собой, рассудив, находит силы начать всё сызнова. Ломая себя, сжав кулаки, стиснув зубы. Но начиная перекраивать себя.

Природа обманчива. Примеряя стеклянно-рубиновые одеяния, играющие на солнце всеми цветами тицианового, кое-где разбавленного созвучиями оттенков шафранового, в некоторых местах опуская убранство пышного наряда, она ведёт себя, подобно юной кокетке. И мечтатель охотно поддаётся этому обману, даже догадываясь о последствиях предпринятой авантюры, циклично совершаемой из года в год, в конце оставаясь лишь с копной шуршащих листьев в руках － как ознаменования чего-то, канувшего в Лету. Канувшего, чтобы воскреснуть.

Вот в чём кроется очарование осенних месяцев. Весной, с новым открывшимся дыханием жизни, люди тешат себя мечтами о светлом будущем, а осенью вынуждены сталкиваться с объективной реальностью, обещающей лишь то, что она в силах преподнести, и ничего более. Но даже объективность не в силах устоять под напором могущественной мысли, не сдающейся и вопреки всему выглядывающей из прошлого, возводящей в постулат странствие по звёздным точкам через отражения грязных луж, заочное путешествие с сэром Диккенсом по туманному Лондону, щемящее чувство, приглашающее с вечера рухнуть в следующий день, предложение сложить цифры на билете в бумажное счастье. А в руках всё равно лишь одни листья, обречённые засохнуть.

Осень － это подаренная возможность подсмотреть в замочную скважину времени, дабы обрести уверенность в завтрашнем дне. Это мгновение угасания веснушек, которые оставило лето, как остаются хаотичные брызги после взмаха кисти, и в противовес последнему － постепенное обретение душевного равновесия.

Зимний этюд

Мечтатель сидит у камина, совершая тот же ритуал, что и в прошлые годы: рассматривая доставшийся ему подарок － гербарий. И именно зима, сменяя осень, является тем же началом, перспективным продолжением конца, внося в его жизнь нечто новое, отдающее лёгким холодком － когда и колется, и хочется.

Она подкрадывается незаметно, но, овладев чужим сердцем (нет-нет, не торопите события и не пугайтесь, то не Снежная Королева, имеющая привычку заманивать рахат-лукумом), она уж более не отгонит в сторону очаровывающее волшебство. Подступит зима первым белоснежным покрывалом, сменяющим изумрудный и золотисто-багряный покров, инеем на длинных ресницах, произведениями искусства на самых обыкновенных окнах, детскими улыбками, расцветающими в самые морозные дни на обыкновенно угрюмых лицах, симфонией хруста под ногами и тишины в ночи.

Скрипнут половицы одинокого дома на окраине, пламя, словно испугавшись, взметнётся выше, неожиданно распахнутся окна. А на пороге комнаты будет стоять сама зима, в серебристом платье в пол, с белёсыми кудрями, в беленьких балетках, озябшая и смотрящая по сторонам. И улыбка её － глоток полуденного солнца с привкусом воды Калифорнийского залива. Но нет же, нет, мечтатель, не поддавайся вновь на эту уловку. Четыре сестры этих очень хитры, хотя в умыслах их нет зла, одно лишь желание позабавиться. А доступна ли им утрата? Нет, ведь колыбель их － вечность. Лишь когда одной ногой они будут в могиле, которой имя забвение, тогда они прочувствуют всё то, что ощущаешь ты, сжимая тонкими пальцами лист клёна. Не верь улыбке, посмотри в глаза, что составляют предмет контраста на этой ледяной маске － от них веет холодом Антарктиды.

Впрочем, ты добр, раз приютил зиму и в доме, и в сердце. И она отплатит тем же. Зима будет предвестником чуда, требующим взамен лишь искреннюю радость. Каждый вечер, как когда-то в далёком детстве, она будет приносить ещё тёплый, хрустящий хлеб, однако без корочки, но не делал ли ты и сам так? Затем, протянув бледную руку, пригласит на крыльцо дома в сафари по звёздному небу, чтобы сегодня вновь отыскать Бетельгейзе, что станет ориентиром в поисках наилучшего будущего. Прогнав ностальгию, подхваченная лёгким ветром со снегом, под мелодии Рахманинова зима закружит в вальсе жизни, в эти отрывочные моменты прочувствованной во всей её полноте и красочности и пульсирующей в висках. В такие минуты в голову не закрадывается мысль о том, что твоя собственная бесконечность ограничена.

Зима не столь хладнокровна, как кажется со стороны, и даже более благосклонна, чем осень. И однажды утром, спросонья, ты застанешь зиму возле двери. Крупицы снега, занесённые с улицы, от капнувшей её слезы растают, подтверждая немой ответ, напрашивающийся сам собой, на вопрос, маячащий в глазах, － о том, что всё заканчивается. В канун твоего дня рождения вы расстанетесь старыми друзьями, что условились встречаться каждый год. И, будь уверен, даже весной зима будет давать знать о себе.

Только в одном зима жестока. Воспоминания о ней тают.

Весенняя капель

И на следующий день, поднимаясь на чердак, ты, мечтатель, застанешь врасплох весну, что всегда пахнет сарсапарелью. О, эта юная особа － самая непредсказуемая и ветреная. Она не подчиняется календарю, пускай даже его создателями были Майя. Весна не настолько меланхолична и размерена, напротив, она － сама революция, которая не боится возвестить о своём приходе, а с помощью подручных пташек как раз распространяет эту новость, готовя окружающий мир к переменам.

Этим же переменам подвергнется и пространство чердака. Зимние вещи будут убраны далеко в шкаф, охраняющий вход в Нарнию, окна теперь всегда будут открыты предстоящим переменам, а старые письма обретут вечный покой в каком-то из ящиков. На подоконнике － ещё не остывший тыквенный пирог, на столе － свежие подсолнухи для красоты, ромашки для гадания и одуванчики для вина и желаний, которые потом закупорят в бутылке.

Слишком заманчиво? Разумеется. Потому я и предупредила, что осень более честна по отношению к тебе. И, пожалуй, я даже доверю одну тайну. Дело в том, что ты не первый, кто встречается с ней. У истоков этой истории стоят греки, тогда ещё называвшие её Персефоной, богиней весны и королевой подземного мира. Потому и уживается в ней столько противоречий. Потому она так словоохотлива на обещания и скупа на поступки. Однако отдадим весне должное: венчая сердце теплом и светом, она, порой заставляя разочароваться в реальности, становится точкой отсчёта для того, чтобы дрожащей рукой вписать своё имя на страницу авантюрных повестей.

Радуга теперь － твой мост. Ну же, если так страшно, то попроси у волшебника изумрудного города побольше смелости, набери в лёгкие побольше свежего воздуха и подай руку на этот раз улыбающейся тебе весне. Один шаг, два, три. И в конце, когда уже более не хочется останавливаться, вновь твёрдая земля под подошвой ботинок. Ничего не поменялось? Нет, это лишь иллюзия, самое главное － что у тебя в голове. Подставь солнцу (только не забывай и о луне после ухода Персефоны) не только лицо, но и душу. А затем изо всех сил беги к велосипеду, садись на своего верного железного коня, стремись навстречу приключениям, подставляя лицо ласковому потоку ветра, чтобы выдавить из жизни весь её смак. Спеши, наконец, затем, чтобы передать эстафету другим, поделись с ними своей весной, что, звонко смеясь, сидит сзади на велосипеде. Но потом, растворившись во всеобщем веселье, в напоминание о себе и в завещание лету она оставит зелень земли и ощущение для каждого того, что он － всесилен.

Летний калейдоскоп

И, оставшись в одиночестве на этом празднике жизни, мечтатель, обернись и насладись дарованным уединением, чтобы завтра встретиться с последней из них.

Поняв всю прелесть отрешённости от внешнего бытия, ты собираешься пойти на каменный пляж ранним утром, стараясь не застать там людских душ. Всё тот же велосипед, но теперь в дополнение к нему － старый комбинезон, местами протёртый до дыр, соломенная шляпа и маленькая бутылка с вином из одуванчиков. Расчёт оказался неверным: ведь, едва касаясь кончиками пальцев зеркальной глади воды, по берегу ступало лето. Да-да, то самое лето, которое бескорыстно дарит целых девяносто две возможности прожить каждый день по-разному, отправить на антресоль тревоги и сомнения и, наконец, самостоятельно выбрать краски не только для сегодняшнего заката, но и для будущего, ведь, как известно, лето － это маленькая жизнь. И всё это － под торжественное вручение белого клевера, на языке цветов означающего «я обещаю». А после обещания － нелепый спор о том, что сможешь доплыть до самого горизонта. И мечтатель － правда ведь, мечтатель? － знает, что обречён на поражение, однако всё равно бросается в воду － просто из-за детской наивности, внезапно вернувшейся к нему.

Лето － вовсе не отдых, как принято считать, а тяжелейшая работа над собой, напрямую связанная с открытием новых сторон в самом себе и с принятием того, что спустя долгие годы даёт всходы. Сколько таких маленьких жизней можно прожить в рамках всего отведённого срока? Так наслаждайся же, мечтатель, и впредь крепко-крепко удерживай свою мечту, не давая распасться ей на строй атомов. Рассеивай по ветру беззаботность, сочиняй самобытные стишки о Руссо и Вальтере, держи на ладонях мир. (ведь это не сложнее, чем доплыть до горизонта, пожалуй?) Напоследок лето оставит воспоминания, что зимними вечерами будут лежать на полке, озаряя комнату чуть заметным сиянием － до тех пор, пока не отправятся к письмам в ящик или на антресоль к тревогам.