Скрип. Стук. Два удара. Опять скрип, но на этот раз результат налицо: дверь отворилась. Показался юноша, безбожно худой, бледный и измученный. Да, это я, Квайро*.

Я брожу здесь Бог знает сколько. Неделя? Месяц? Часть моей амуниции упала, в том числе часы-календарь, когда я полз по разрушенному мосту. Благо, сейчас передо мной обычный коридор, но я уже не уверен, что вижу его впервые. Чертов лифт… Доберусь ли до земли? Я её видел лишь на картинках. Какой-то дядька по телевизору рассказывал, что он с «аграрного» мира, и какая у них там вкусная картошка… К телепередаче прилагались фотографии, на которых растянулись поля с золотым пшеном и такой же свет ламп. Он называл лампы странными названиями… звёздами, центаврами, сириусами… Ну и клички у их моделей.

А вдруг там, внизу, тоже так? И нет бесконечных этажей, коридоров и зданий, опоясавших всю планету. Интересно, какой сейчас этаж? Посмотрев вперед, увидел какое-то число. Разобрать, что там написано, не смог; цифры разбегались, не давая мне взглянуть на них. Единственный раз, когда я был у доктора, мне поставили диагноз дислексия. Хуже все равно не сделаю, а если и братишку спасу...

Решил сделать привал. Чем ниже я спускался, тем больше было горючек, поэтому костер разжег без труда. Всякие деревяшки, ненужная макулатура. Мелочь, но греет хорошо. Сканер и ретранслятор сломались ещё на этаже сороковом, поэтому в моих возможностях сейчас было лишь обдумать всё… Бог поможет.

Мысли лезли только о братике.

***

– А это правда, что Господь создал меня, чтобы я озарял светом наш мир?

Мы сидели с Люменом** на скамейке какого-то дома, повисшего на краю мостовой, рекой, правда, был город, бесконечный и бесконечно уродливый. Сидели как короли, со всеми удобствами, а такое бывало редко.

– Ну, может, и правда. Кто же тебе такое рассказал? – поинтересовался я у Люмена.

– Дядь Горя, – улыбнулся малец. – Он такой хороший!

Дядей Горей мы называли Горация, нашего, не побоюсь этого слова, друга с пятого этажа третьего корпуса, через улицу от нашего дома.

– Он просто душка! Зайдем к нему сегодня вечерком?

– Отец будет в бешенстве, – со смесью тоски и страха пролепетал Люмен.

– Пускай хоть ружье достает, сегодня такой хороший день. К Горацию надо зайти, без вариантов.

– Так тому и быть, – видимо, мои слова разбудили в Люмене чувство наслаждения моментом.

Мы сидели по-господски. Закинув ногу на ногу со всем прилагающимся кайфом. Дело было в какой-то богом забытой квартирке. А тут балкон-терраса с двумя лежаками. Вид просто космический! Весь город открывался как на ладони, все огни сверкали специально для нас. До неба примерно столько же, сколько от поверхности; в воздухе летают дроны и редкие машины неких богачей. Высотки раскинулись и уперлись прямо в небеса. И самая массивная из них немного справа по горизонту от нас: лифт. По нему, наверное, можно забраться на самый-самый верхний этаж. Но не нам. Людишки все мелкие, все суетятся. Погрязли в своей обыденности. А что дальше? Глупая какая-то система. Ты трудишься, ради ничего, ради таких же людей, как и ты. Подобный вздор мог придумать только человек…

Вечером, как и намечалось, мы, оглядываясь, пошли к дяде Горе.

– Дядь Горь, откройте, это мы, Квайро да Люмен, – мы постучались в дверь и затаили дыхание. Надеялись, что он дома. Вскоре из-за двери прокрался шорох. Гораций, по всей видимости, смотрел на видеотранслятор; по крайней мере, к нам повернулась камера у его двери.

– Ах, мальчишки, это вы. По голосу не признал, уже открываю.

Раздвижная дверь уехала вправо, услужливо пустив нас в просто, но со вкусом обставленную квартирку. Сам Гораций был худощавый господин средних лет. Невероятно добрый. Всегда, когда мы убегали от родителей, дядя Горя мог приютить. На тот момент Гораций уже по большей части был прикован к постели. Несмотря на всю свою чудесность, он умирал, от чего, мне неизвестно, но очень стремительно из бодрого и добрейшего дяди Гори он превратился в кроватный труп.

– Здравствуй, Квай, и ты, Солнышко! – при этом слове он посмотрел на Люмена. – От радости так и светишься. Вы проходите, садитесь.

– Что же за слово такое «Солнышко»? Вы его так часто употребляете, – вопросительно посмотрел я на Горю.

– Звезда Солнце. Большая-пребольшая лампа. Её свет не заменит мне ничто. Здесь, внизу, безбожно и убого, – отвечал, вздыхая, он. Гораций когда-то был на поверхности, благо, должность позволяла, но тяжелая жизнь опустила его до нашего этажа.

– Безбожно… Вы верите в Бога, Гораций?

– А как иначе? Квайро, ты что, не веришь?

– Даже не знаю, что вам ответить.

– Бог тебя всегда поддержит, главное, в него верить. Я не знаю, есть ли он где-то в этих стенах на самом деле, или же истинные Боги здесь только мы. Главное – верь в него, Квайро, это легче, чем отрицать его и жить в одиночку. – Эти слова он как будто выгравировал у меня на черепушке, запомнил я их навсегда.

Мы сидели с ним весь вечер. У Горация были модельки космолетов, с которыми он всегда разрешал играть Люмену. Вдоволь наигравшийся, тот оставлял игрушки и начинал заваливать разными вопросами дядю Горю, а тот отвечал. Когда наставало время прощаться, мы чуть не плакали. Опять идти к мамашке и отцу, в 9302 квартиру седьмого корпуса. Они будут в ярости, узнав, сколько мы нашли за сегодня, щеголяя по заброшенным уголкам этажа. Мы главные кормильцы семейки, и её же главные страдальцы. Гораций был в ярости от этого, но поделать ничего не мог. Когда я обращался к нему, он говорил, что в отличие от Бога он беспомощен. Но мне ещё предстоит выяснить, насколько властен Бог. Низвергнет ли он семейное рабство? Главное, что со мной братишка…

***

Привал был окончен. Время идти на дно, выйти на самую поверхность. Во время прогулки по округе на глаза попался ужасно длинный кабель. В голове все сложилось, и я метнулся к лифтовой шахте. Она вела прямо на нижний этаж. В мгновенье кабель был закреплен и отправлен в полет до дна. Не уверен, что он есть там, но терять все равно нечего. Цепляясь за уступы, я начал карабкаться вниз. Здесь не было ничего кроме темноты и страха. Я старался поймать мысль…

А потом мой братик, мой Люмен, заболел. Он всегда кашлял, но в какой-то день появилась кровь… Он кашлял, задыхаясь, а изо рта вылетала кровь. Я понёсся к Горацию. Первый раз я попал в госпиталь. Там мне и поставили дислексию, а Люмену – рак легких.

– Болезнь излечима, но, честно сказать, вряд ли вам по карману цена, – глядя в экран планшета, сказал нам врач, – мало кто в нынешнее время располагает такими средствами. Тем более, боюсь, его надо везти наверх.

Он сказал это нам с Горацием, Люмен же ничего не слышал. Цены я не помню, но после её озвучивания Гораций побледнел. Денег не было. Работал Гораций простым системным администратором. Должность непримечательная и плохо оплачиваемая, а болезнь всё больше забирала его из нашего мира. После этого у нас с Горацием случился разговор…

– Квай, знаю я, мне недолго жить. Принять это, тебе, к сожалению, придется, – он помрачнел.

– А с кем же останусь я? – спросил я плача. Слезы сами наворачивались на глаза, а к горлу подступал комок.

– Люмена ещё можно спасти. Слава Богу, у меня осталось много связей за долгую жизнь. На этом этаже есть организация, в которой «находится» мой друг. Она имеет связи с верхними этажами, там Люма вылечат уж точно. Я, в силу своего возраста, уже не смогу там работать, а тебе придется, если хочешь спасти брата. Я знаю, они щедры к своим «друзьям». Там тебе помогут.

Так он познакомил меня с организацией «Божьи Очи», прослывшей в народе сборищем оккультистов, но меня это не беспокоило. Они искали Бога, как ищут человека, если он потерялся. Я должен был временами ходить на их собрания и выполнять поиски. Вокруг немало заброшенных храмов, церквей, других отголосков религии. Мне предстояло рыскать по ним, стремясь найти артефакты, отсканировать интересное и отправить данные в центр. Верховным священником как раз и оказался друг Горация. Проблему дислексии решил банальный сканер с голосовой озвучкой, который на данный момент был мною утерян…

Кабель дошёл до дна. Это было неожиданно, ведь мне сказали, что перегородок в шахте уже не будет. Это значило только одно: я спустился… Ощущение торжества разыгралось в моей голове. Я не знал, где я, не понимал, выберусь ли отсюда и как. Но цель была достигнута. Если Господь-боженька где-то и есть, то здесь. Я чувствовал его приближение…

Когда тебя заставляют бесконечно рыскать в поисках кого-то настолько великого, что вокруг него сплотились все серьезные людишки, волей-неволей поверишь. Ради Бога строили огромные помещения, украшали их сияющим золотом, невероятными драгоценностями. Ему молились, посвящались произведения искусства, ну чем не спаситель. Да, именно он придумал это всё, но ведь логично, что он нас и спасет… Здесь сошлись все их догадки. Он жив, и наверняка здесь, в каком-либо своем виде. Верховный священник сказал, что если отправлюсь на эту миссию, в этот, самый нижний, храм, то они отправят братика наверх, он будет жить.

Я шел по какому-то каменистому материалу, он отличался от покрытия наверху. Пузырчатый камень, ну и ну. Это было прекрасное ощущение. Первый этаж был значительно выше остальных. И вот, немного побродив, я здесь. Врата в храм выше, чем наш дом, и они открыты. Я его чувствую, он прямо здесь, он должен стоять за дверьми…

Вот он! Да! Он огромен… И без головы? А на стене за ним что-то написано. Я не понимаю букв, лишь посередине слово «УМРИ». Это не тот, он поддельный, где же настоящий. Он должен быть здесь… Я не могу поверить.

***

На полу храма лежала голова. Её глаза были устремлены на Квайро. Она видела всё. Видела от первого лица, как её еретики свершили обезглавливание статуи. Как написали «Бог внутри тебя». Теперь она смотрела, как бедный Квай принял посыл божий, в конце концов умерев.

Жаль, она не увидит, как оккультисты вломятся в седьмой корпус семьдесят первого этажа, в 9302 квартиру. Там будет много крови, кровь за свободу ребенка. Как этот ребенок поедет на верхний этажи, как увидит он свет, в честь которого и был назван.

______________________________

Квайро* — Quaero с лат. искать

Люмен** — Lumen с лат. свет