В детстве мы любили качаться на качелях, ощущая своё причастие к этому непростому миру, и смотреть друг другу в глаза, говоря о каких-то приятных вещах. Нам нравилось думать о том, как бы жили люди, если бы на свете всегда сияли звёзды и не шёл бы дождь. Наверное, люди бы умерли со скуки, потому что мир бы был пуст. Все бы очаровательные вещи исчезли, и остались простые и скучные будни, от которых бы люди бежали, прячась от грёз. Или нет?

– Как же прекрасно! – восхищённо говорила она, когда раскачивалась на качелях, не ощущая землю под ногами.

– Я чувствую себя центром Вселенной! – весело кричал я, осторожно вставая ногами на качели.

– Это как?

– Просто, – с ухмылкой говорил я, смотря на неё. – Это очень просто.

– Для меня нет.

– Ну, нет же.

– Да, – неожиданно погрустнела она. – Я не могу быть одной центром Вселенной...

– А вместе?

– Что «вместе»?

– Давай будем вместе центром Вселенной, хорошо? – спрашивал я и видел, как в её глазах загораются звёзды.

– Хорошо, – кивала она и улыбалась, понимая, что мы одно целое.

В юности мы любили мечтать, улыбаясь друг другу и делая вид, что между нами ничего нет. Что мы простые друзья, которые делятся своей болью и радостью, описывая её каким-то чудом, которое убивает нас изнутри. Мечтали о будущем и о счастье, которое, возможно, никогда нас не обнимет. Которое, скорее всего, будет от нас прятаться, смеясь над нами и над нашими идеями, которые сидят у нас в голове. Тогда хотелось просто верить и думать о хорошей жизни, невзирая ни на что. Мечтать и хранить в себе радость до лучших времён.

– Видишь, солнце заходит за горизонт, – тихо говорил я и показывал ей на небо, с которого постепенно уходит солнце. – Разве это не прекрасно?

– Я не говорила, что мир ужасен? – резко отвечала она, посмотрев на меня.

– Но ты об этом думала.

– Как ты узнал? – неожиданно спросила девушка.

– Просто, – как всегда с ухмылкой говорил я. – Очень просто.

– И как же? Расскажи мне.

– Ви, я знаю тебя с самого детства, знаю то, как ты любишь убирать нужные вещи из этой Вселенной и придумывать новые. Но сейчас... – сбавил голос я, – давай насладимся этим солнцем, которое уходит за горизонт, хорошо?

– Хорошо...

Каждый раз, когда мы мечтали и жили секундами этого мира, то я всё лучше и лучше понимал, что ты мне нужна. Что твои вопросы были намного прекраснее, чем мои такие непростые ответы и фразы. И только сейчас я понял, что без тебя я бы не достиг всей этой прелести ужасного мира. Понял, что ты давала мне глоток кислорода тогда, когда я задыхался от той страны грёз, которую мы сами придумали.

И в этот момент, стоя возле алтаря и глядя на тебя, я начал вспоминать о тех мелочах нашего детства и юности. Вспоминать те дни, которые не казались нам вечностью, как это происходит во всех прекрасных фильмах. Стоя здесь, держа тебя за руку, я понял, что если бы в моей жизни не появилась ты, то я бы давно задохнулся от пыли, которая давила на мои лёгкие. Ты спасла меня. Мой лучик радости.

– Хорошо? – неожиданно спрашиваю я.

– Хорошо.