Любовь – это одно из моих мечтаний, которое является самым светлым. Люди созданы для того, чтобы любить. Но сложно подчиняться этому чувству, если ты известный человек. Твои мысли и чувства постоянно контролируются, нельзя на кого-либо рассердиться или влюбиться в совершенно незнакомого человека. Нельзя.

Многие люди завидуют мне, но я не считаю свою персону объектом зависти. Иногда, когда очередной человек подходит ко мне и говорит, что любит меня, я хочу спросить: «за что?» Или когда люди завидуют мне, из моих уст так и просится вопрос: «почему?» Мне не понять, а они не ответят. Я хочу услышать достойный ответ, хочу, чтобы с меня сняли это тяжёлое клеймо «известный» и тогда  моё сознание начнёт жить. Да, именно жить.

– Гарри, о чём ты задумался? – вдруг произносит мама, и я быстро ухожу из своих затуманенных мыслей, возвращаясь в этот мир.

– Ни о чём серьёзном,– еле натянув улыбку, проговариваю я. Мне не хочется грузить маму своими мыслями, это слишком тяжко для неё.

Она стоит в метре от меня и протягивает в мою сторону плошку с мороженым. На её лице сияет мягкая улыбка, глаза матери с большой нежностью смотрят в мою сторону. Они такие родные, так приятно смотреть в эти глаза. Я всё с той же натянутой улыбкой беру это плошку. Смотрю в неё: средний кусочек бананового мороженого медленно тает, благодаря теплу моей ладони, держащей эту миску. Оно так неспешно тает, так же, как и мои неживые мысли.

– Спасибо.

Мой голос кажется совершенно не слышным, хриплые нотки полностью овладевают им.

– Не за что. Гарри, что-то случилось?

На её лице возникает беспокойство, в глазах зажигается волнение.

Нет, всё хорошо, – уныло, но всё с той же натянутой улыбкой отвечаю я. – Мам, я пойду, прогуляюсь?

– Да, конечно, – кивает она, и её взгляд опускается вниз.

Я не спеша ставлю на журнальный столик свою плошку с мороженым и подхожу к маме. Она прикусывает свою нижнюю губу и с печалью в глазах смотрит на меня. Откуда этот отчаянный взгляд? Я подхожу к ней поближе, и тяжело вздохнув, заключаю в свои объятия. Она невероятно тёплая, её тело излучает самое настоящее материнское тепло. Голова мамы оказывается на моём плече. Мне нравится обниматься со своей мамой, пожалуй, это единственный человек, для которого я просто сын Гарри. Сын, а не известный Гарри Стайлс.

Нехотя убрав свои ладони с её спины, отстраняюсь от матери. Она поднимает взгляд, и в них словно зажигается огонёк счастья. Улыбка матери становится более лучистой и нежной, а на её щеках вспыхивает приятный румянец. Я наклоняюсь к её щеке и целую.

– Пока, мам, – направляясь к двери, радостно произношу я.

– Пока, Гарри, – еле слышно проговаривает она и машет рукой, закрывая за мной дверь.

Воздух. Я неторопливо передвигаюсь по безлюдной улице. Приятные нотки аромата зимы ударяют мне прямо в нос, внутри носовой полости становится щекотно. Небольшие хлопья снега плавно кружатся в воздухе. Вокруг бело, нет и души. Вся эта картина напоминает мне сознание человека, ведь оно такое же белое, как и сейчас эта улица. Оно чистое и холодное, да, именно холодное. Мои кудрявые волосы слегка колышутся на ветру, он не такой сильный, и меня не сбивает с ног. Ощущаю всем лицом этот морозец и необыкновенную зимнюю погоду. Смотрю под ноги и замечаю свои следы на снегу. Они такие большие и сильно пропечатываются в нем. Улыбаюсь этой картине и иду дальше.

Поднимаю голову, вижу, как зимнее солнце потихоньку начинает скрываться за маленькими домиками, которые располагаются не так далеко от моего родного убежища. Небо залито приятными красками: нежно-розовые и голубые оттенки подвластны моему взору. Я вздыхаю и продолжаю идти, глядя на эту прекрасную игру заходящего солнца.

– Молодой человек, – слышится мне сзади, но я не обращаю внимания.

– Молодой человек,– повторяется. – Я тут хотела…

Не дослушав эту фразу, я сразу же поворачиваюсь лицом туда, откуда звучат эти обращения.

– Автограф? – монотонно спрашиваю я и еле улыбаюсь.

– Нет, с чего бы? Вы тут уронили свой телефон.

Я улыбаюсь. Передо мной стоит девушка, а в руках у неё мой сотовый телефон. На её лице играет лёгкая улыбка, а взгляд направлен на меня. Я подхожу  ближе к девушке и киваю головой.

– Да,– беззвучно произношу я.

– Вот, держите, – с приятной интонацией говорит она и подаёт мне мой аппарат.

Я беру из её рук свой телефон и касаюсь её ладони. Она очень тёплая и немного вспотела. Откуда это волнение? Девушка продолжает улыбаться мне своей очаровательной улыбкой – она такая милая. Несильный ветерок слегка развевает её тёмно-русые волосы, шапочка девушки сильно натянута на лоб. Снежинки, словно бусинки, находятся на её ресничках, они кажутся мне такими длинными. А глаза наполнены жизнью и невероятным светом.

– Спасибо, – мягко улыбаясь, отвечаю я. Девушка трёт ладошкой свой носик. – Так, автограф?

– Зачем? – с непониманием в глазах спрашивает она.

– Ну, я же Гарри Стайлс.

– Ну, а я Кэтрин Ричардс, – с некой смешинкой в голосе произносит она и начинает смеяться.

– Кэтрин значит? – широко улыбаясь, спрашиваю я.

– Да, а ты значит, Гарри?

Её улыбка до безумия нравится мне. Это первая девушка, которая не знает моего имени. Она первая, кто сразу при встрече не говорит, что любит меня. Кэтрин не знает моего известного имени, и это радует. Она неловко смотрит на меня и пожимает плечами, её румянец на щеках начинает постепенно становиться всё ярче и ярче.

– Прости, но мне пора, Гарри, – с улыбкой произносит она и сдвигается с места.

Я около минуты просто смотрю ей вслед, смотрю, как исчезает её образ. Образ первой девушки, которая не знает известного человека Гарри Стайлса, но зато она только что познакомилась с Гарри. Просто с Гарри.

Может, моя мечта сбылась?