Высокие, величественные горы. Отвесные скалы, грандиозные в своей мощи водопады и тихие, спокойные альпийские луга. Да, именно так выглядело место, где происходила эта история. Это место – не просто точка на карте. Это царство абсолютного покоя, в котором нет места суете и постоянной спешке. Жизнь здесь идёт всегда спокойно, неторопливо, размеренно.

Кажется, будто это величие способно успокоить даже самого суетливого человека в мире, заставить его остановиться на месте и задуматься о смысле жизни… Но мир оказался куда сложнее.

…По пыльной дороге в грязной накидке без еды и воды бежал меж теми горами изнемождённый человек. Он не замечал всего того великолепия, что окружало его, он просто бежал как мог, не зная дороги, двигаясь куда-то в бесконечном пространстве. «От чего бежал он? От погони ли? От страха ли? От отчаяния ли?» – так думали те, кто видел его прежде, до того, как он попал в это место.

О да, они не знали, насколько были правы. Он действительно бежал. Он бежал не просто от чьей-то погони – он бежал от самой страшной погони, от самого сильного своего страха. Он бежал от самого себя.

История не вспомнит его имени, на что есть весьма веская причина – у него не было имени. Казалось бы, всего пару мгновений назад он был совсем другим. Он был человеком, уверенным в своих убеждениях, в своей правоте и своём будущем. Он думал, что у него есть контроль над тем, что он имеет. Но всего этого не стало в один миг. В один миг он потерял всё то, во что верил, всё то, к чему стремился. Он потерял всё то, что делало его им. И потому более он не имел имени.

И он бежал. Бежал от отчаяния перед неизбежностью осознания собственного бессилия и от бессилия перед неизбежностью. Но этот бой был заведомо проигран. В конце концов его тело истощило всё, что в нём было, и, подумав напоследок «Будь, что будет», человек упал без чувств.

«Почему я всё ещё жив?» – эта мысль была первой, что пришла в голову человеку после пробуждения. Очнулся он ночью, в совершенно незнакомом, но невероятно уютном месте. Его окружали деревья, словно плотным и хорошо сделанным шалашом защищая его от ветра и дождя. Справа, шагах в двадцати, был обрыв, откуда открывался настолько будоражащий фантазию вид на соседние горные вершины, что человек невольно остановил свой скорбный взор на том великолепии. Долго смотрел он в прекрасную освещённую луной даль, пока не услышал вдруг негромкий, но чёткий голос:

– От себя не убежишь, юноша. С большими проблемами столкнулся ты и решить тебе их придётся.

Человек вздрогнул невольно и повернулся на голос: перед ним был костёр, возле которого сидел говоривший с ним человек. Сединой и морщинами возраст наградил лицо говорившего, взгляд его был серьёзен и ясен, но глаза не были полны старческой усталостью – эти глаза были живыми. Любовь к жизни читалась в них с первого взгляда, что на секунду даже смогло отвлечь человека от глодавших его мыслей. Но вновь на его лице отчётливо стала видна угрюмость и разочарование, вновь наполнились печалью его глаза, и он ответил тихо:

– Как? Как я могу изменить что-то в своей жизни, если у меня от неё ничего не осталось? Если от меня ничего не осталось, даже имени своего я не знаю.

Он ответил без тени испуга или удивления тому, что разговаривает с незнакомцем о своих проблемах, в его глазах не было ничего, кроме отстранённости, холода, равнодушия.

– Нет, знаешь.

– Вам-то откуда знать это? Когда у меня было имя, у меня было всё, я был хозяином своей жизни. Был решителен. Я управлял своей жизнью, был уверен в том, что будет завтра. И что осталось от той личности теперь? Уже ничего. Из того, кто контролирует свою жизнь, появился тот, кем эта самая жизнь играется, как клубком котёнок. Я теперь ничего не контролирую, теперь всё идёт само собой, и моя жизнь окончательно разрушена. Теперь меня нет.

– Удивительно, как человек такую чушь говорить может. Твои слова, мой друг – всё чушь до последнего слова, и ты это знаешь.

– Вам смешно это?! – вдруг вспылил человек. – Вам смешно несчастие другого человека?

– Напротив, друг мой. Меня смешит лишь то, что ты, зная правду, старательно скрываешь это. Хочешь, я скажу тебе её?

– Извольте же! Прошу Вас! Говорите!

– У тебя и не было имени, друг мой, и тому есть одно простое объяснение – ты не следовал правде. Собственной правде. Ты, как и многие, страдал от того, что думал, что у тебя есть контроль. Что от тебя зависит всё, что с тобой происходит. Ты жил завтрашним днём, ты жил тем, чего не существует.

– Вы хотите сказать, что будущего нет?

– Конечно.

– Тогда смысл жить, если не ради светлого будущего? Ради чего, скажите мне?!

– Ради настоящего момента, потому что только его мы можем изменить. Прошлое по своей природе незыблемо, оно слишком устойчиво, изменить его уже невозможно. Будущее же, напротив, по своей природе чересчур изменчиво, любое лишнее движение порождает миллиарды вариантов развития событий, и невозможно утверждать, что с тобой случиться в следующую секунду. А ты пытался смотреть на МЕСЯЦЫ ВПЕРЁД! Представляешь, насколько изменчива та идея, ради которой ты жил. На которую была направлена твоя вера, твоя жизнь. Правда в том, что мы есть то, во что мы верим. Ты не верил в настоящее, ты верил в будущее, которое по природе своей слишком изменчиво. Потому и жизнь твоя стала такой же – слишком туманной и изменчивой. Настолько, что ты абсолютно не имел возможности её контролировать.

– То есть – сказал человек, успокаиваясь – Вы хотите сказать, что важен только настоящий момент? Что только его мы можем контролировать?

– Не совсем. Есть ещё один аспект, который многие люди не хотят видеть. Позволишь продемонстрировать?

– Конечно, буду очень рад – сказал человек, успокоившись уже окончательно. В его глазах уже не было подавленности и безразличия – теперь он был искренне заинтересован словами старца.

– Взгляни на это дерево, друг мой, – сказал старец, показав рукой на рябину, – я не заставлю это дерево цвести тогда, когда мне будет угодно, или принести плоды раньше срока.

– Но ведь нам решать, когда плод сорвать и куда посадить, – возразил человек.

– Конечно. Но ведь этим действием ты не изменишь суть рябины. Ты не сделаешь из неё другое дерево, как бы ты того ни хотел, из плода вырастет рябина.

– То есть Вы хотите сказать, что мы не контролируем нашу жизнь и её течение? Но тогда что мы контролируем?

– На этот вопрос отвечу старой фразой: «Если можешь изменить жизнь к лучшему – меняй. Если же не можешь – измени своё отношение к ней».

– Себя? Себя мы контролируем, правильно?

– Вы совершенно правы.

– И в чём тогда суть нашей жизни?

– В созидании себя и окружающего мира. Впрочем, мы есть часть этого мира, поэтому существенной разницы в этих процессах нет.

– Вопрос мой странным может показаться… Вы не против?

– Задавай.

– Но ведь есть и люди, которые лишь разрушают всё и к этому стремятся. От чего же сей путь истинным не является?

– Всё очень просто, друг мой. Для того чтобы ответить на этот вопрос, нужно понимать, что есть правда, а что истина. Правда – это то, во что мы верим. Это наши убеждения, желания, мечты, стремления. Правда – это мы. Правда по сути своей субъективна и своя у каждого человека. Она ему принадлежит. Но так как человек не вечен, не вечна и его правда.

Но есть и истина. Истина – это те идеи, что не зависят от мнения людей. Они родились вместе со Вселенной и будут, как и она, вечны.

Правдой может быть что угодно. И разрушение для кого-то является правдой. Но в разрушении есть одна особенность – оно не бесконечно. Разрушив что-либо, человек может получить кратковременную славу, но в мире от этого ничего не изменится, так как разрушение восполняется созиданием. Мы часть этого мира. Разрушая его, мы разрушаем лишь самих себя. А у этого процесса есть предел, он не бесконечен, а потому не может быть истинным.

Но созидание – процесс бесконечный. Трудный, не спорю, для этого нужно много времени, труда и терпения, согласен. Но созидая мир, опять же мы созидаем и самих себя, и только от созидания можно получить настоящее счастье. От разрушения можно получить лишь кратковременное удовольствие, которое будет действовать как наркотик, побуждая разрушать себя больше и больше. Счастье же не опьяняет, но напротив – даёт силы, ясность мысли и больше возможностей для дальнейшего саморазвития. Каждый раз, достигая идеала, только всё больше убеждаешься в том, что всегда можно сделать лучше. Потому этот процесс бесконечен, как и Вселенная, что постоянно созидает самоё себя, всё время расширяясь. Поэтому созидание и есть истина.

– А если в определённый момент уже не сможешь сделать лучше? Если ты достигнешь своего потолка? Что тогда?

– До этого для начала дойти нужно, друг мой.

– В том-то и дело, что у меня это и случилось.

– То есть?

– Я всю жизнь писал картины. Я обожал делать это, их хорошо оценивали, я же в свою очередь всё больше и больше улучшал свои навыки. Но стремление сделать лучше поглотило меня. Я всё больше и больше углублялся в работу, я забыл про еду, сон, семью – про всё забыл. Моя жена не выдержала и оставила меня, на что я вообще никак не отреагировал, я не высыпался, мой организм истощался всё, и когда я наконец выставил своё детище на обозрение… его уничтожили. Каждый критик, один за другим, писали на мою картину разгромные рецензии, она уже стала объектом насмешек, пока, наконец, её не отдали мне в руки и не сказали: «Ты спёкся». Тогда я всё и потерял. И в страхе перед тем, что не смогу ничего вернуть, я бросился бежать, не разбирая дороги. А дальше…

– Впрочем, да. Дальше всё понятно.

Они молчали какое-то время, глядя на костёр. Старик размышлял о чём-то, нахмурив седые брови, а бывший художник не думал уже ни о чём – он наслаждался облегчением от того, что рассказал о своём потерянном прошлом. Но старик всё-таки прервал молчание:

– Я могу тебе сказать, что делать. Если хочешь.

– Я весь внимание, – ответил юноша.

– Сначала назову причину того, что с тобой случилось. Созидать можно бесконечно, безусловно. Но нельзя для этого бесконечно использовать одни и те же средства, ведь возможности их ограниченны. Ты исчерпал их, но не знал, как их изменить. На что поменять их. Потому твоё стремление к созиданию превратилось в нездоровый перфекционизм, который и привёл тебя к таким последствиям.

– И что же делать? Что я могу изменить, чтобы продолжить создавать?

– В первую очередь, ты должен осознать себя, осознать свою суть в этом мире.

– Но как? Если теперь я даже имени своего не знаю.

– Оно тебе для того не нужно. У людей есть имена лишь по той причине, что они не знают свою суть. Они не понимают её, не понимают, чем являются. И потому людям и нужны имена – чтобы хоть как-то отличать себя от остального мира. От других людей.

– И как мне осознать эту суть?

– Есть одно средство.

– Какое же? – спросил с огнём в глазах бывший художник.

– Сила.

Ответ привёл бывшего художника в замешательство:

– Но что это слово значит? К чему оно в данном контексте?

– Значение сего слова я смогу объяснить тебе завтра. Но для тебя главное то, что она позволит тебе осознать себя. Позволит дальше созидать. И я могу обучить тебя этому. Если хочешь, конечно.

– Хочу, – твёрдо ответил бывший художник, – и я готов.

– Хорошо, – подумав, ответил старик, – завтра начнём твое обучение.

– Но как мне называть Вас?

– Зови меня Мастер, – ответил старик, укладываясь на подстилку в шалаше. – И ложись уже спать, вон твой шалаш. Вставать придётся рано.

– Мастер, у меня есть последний вопрос.

– Какой же?

– Кто я отныне?

– На этот вопрос теперь уже сам можешь себе ответить, – сказал Мастер и моментально заснул.

Пока юноша укладывался спать, он всё думал над словами Мастера. «На этот вопрос я сам могу ответить. Очень интересно. Но что я могу ответить? Кто я сейчас? Кем я являюсь? Теперь я учусь у него, теперь я…» – подумал юноша и остолбенел от этих мыслей. Теперь он понял смысл слов Мастера. «Если я учусь у него, значит я ученик. Нет, не просто ученик. Я Ученик Мастера, и моя суть – есть суть ученика».

Как только он подумал это, он заснул с облегчением – теперь он был уверен в своей сути. Теперь он был уверен в том, кем является. И, как будто в подтверждение его словам, во сне ему приснился Мастер, сказавший лаконичные, но точные слова: «Ты всё правильно понял, друг мой. Круг замкнулся. Ты столкнулся с большими страхами и смог победить их с честью. Завтра ты встанешь на путь джедая. Теперь суть твоя – ученик джедая, твоя суть – Падаван».