В шесть часов вечера Григорий Иванович возвращался домой с работы. День его выдался неудачным, настроение испорчено еще с утра. Сначала он опоздал на автобус, пришлось идти на работу пешком. Потом попал под дождь и вымок до нитки, так как собирался второпях и забыл дома зонт. В завершение всего получил выговор от начальства за опоздание и целую гору заданий, с которой еле справился до конца рабочего дня. Последней каплей стала табличка в подъезде: «Лифт не работает». Григорий Иванович был голоден и очень зол.

Поднявшись по лестнице на свой двенадцатый этаж и повернув ключ в замке, Григорий Иванович оказался в своей квартире. Разбросанные по полу осколки единственной вазы, свисающая с дивана порванная обивка – эта картина заставила глаз Григория Ивановича задергаться в нервном тике.

– Фелиииикс! Ах ты, негодяй! – один за другим ботинки полетели в мирно спящего на диване кота. Кот подскочил и метнулся в комнату. Больше Григорий Иванович в этот вечер Феликса не видел. «Небось, под шкафом прячется, зверюга», – ворчал он, подметая осколки. «Ну, ничего, есть захочет, вылезет. Тут-то я ему задам!» Немного успокоившись, Григорий Иванович поужинал, посмотрел телевизор и, решив, что пора закончить этот трудный день, отправился спать.

Григория Ивановича разбудил шум кофемашины. Он открыл глаза и обнаружил, что все стало выглядеть иначе: комната и все предметы в ней стали как будто больше. Он снова закрыл глаза, открыл, но ничего не изменилось… От неприятного предчувствия у него засосало под ложечкой. Подойдя к зеркалу, Григорий Иванович остолбенел. Из зеркала на него смотрел… кот! Он быстро повернулся правым боком, левым, потряс головой и даже подпрыгнул два раза – отражение точно повторило все его движения. «Если я – это кот, то кто тогда варил кофе? И где Феликс?» – подумал Григорий Иванович, как вдруг из прихожей раздался голос: «Я на работу, а ты тут не балуй!» Григорий Иванович кинулся в прихожую, но дверь уже захлопнулась. «Это все нервы, – повторял он себе. – Давно надо было отпуск брать! Вот сейчас успокоюсь, и все встанет на свои места». Он вернулся к зеркалу и обнаружил, что все осталось по-прежнему, что он действительно кот. И ничего с этим не поделаешь.

«Во всем можно найти свои плюсы, – уговаривал себя Григорий Иванович. – Вот он сейчас на работу ушел, а у меня-то выходной! Для начала надо бы умыться». Подумав так, он пошел в ванную, где его ждало разочарование: раковина была высокой и скользкой, никак не получалось на нее запрыгнуть, чтобы включить воду. Пришлось довольствоваться старым кошачьим методом. «Бррр, ну и мерзость! – думал Григорий Иванович, выплевывая шерсть. – И как можно так жить? Самое ужасное позади, теперь можно и позавтракать». Пошел на кухню, заглянул в миску – пусто. «Ушел на работу, даже не удосужился меня покормить!» Оглядевшись по сторонам, он заметил стоящий на столе пакет с кормом. Пытаясь до него дотянуться, кот сумел лишь смахнуть его на пол. Корм рассыпался по всей кухне. Григорий Иванович подошел к корму и принюхался: «Фууу, гадость-то какая! «Сбалансированное питание, комплекс витаминов, минералов…», а по запаху-то и не скажешь. И как они это едят? Кажется, я вечером забыл убрать колбасу в холодильник…» С третьего раза у него получилось запрыгнуть на стол. Как следует, подкрепившись и с трудом спрыгнув со стола, Григорий Иванович сидел теперь в прихожей и задумчиво смотрел на диван. Еще живой человеческий разум напоминал ему о цене, в то время как животные инстинкты побуждали его к действию. «Ну, я только посмотрю его поближе, потрогаю и все», – думал Григорий Иванович, приближаясь к дивану. Дальше он помнил смутно. Очнулся уже, когда выковыривал когтями поролон из-под разодранной обивки… Вдруг какое-то движение за окном привлекло его внимание. Запрыгнув на подоконник, Григорий Иванович удивился своей ловкости и поэтому решил повторить этот трюк. Потом еще и еще. Прыгал до тех пор, пока не смахнул цветочный горшок. «Ну и ладно, цветок все равно давно засох…», – утешил себя он. Не переставая радоваться чудом приобретенной силы и ловкости, Григорий Иванович с легкостью покорил шторы, оборвав при этом гардину.

После всех своих достижений он почувствовал такой лютый голод, что «сбалансированное питание с комплексом витаминов и минералов» пошло на ура. Наевшись, он свернулся клубком на растерзанном диване и сладко заснул. И снился Григорию Ивановичу замечательный сон: река с серебристыми рыбками, и он как будто рыбачит, пытаясь достать лапками рыбу из воды. Из объятий Морфея его вырвал звук открывающейся двери и истошный вопль: «Ах ты, негодяй!» Первый ботинок сшиб его с дивана, второй полетел вдогонку. Кот стремглав кинулся под шкаф. «Знал бы, что доведется тут сидеть, давно бы тут помыл», – чихнув, подумал Григорий Иванович. Из-под шкафа ему было видно, как чьи-то ноги в его же, Григория Ивановича любимых полосатых тапках прошагали на кухню и оттуда раздался крик: «Считай, что ты уже поел, только попробуй теперь вылезти. Уж я тебе задам!» «Как же быть-то теперь… А ведь я все это не со зла, я ведь даже не знаю, как все это получилось, оно ведь все как-то само собой… А он сразу ботинком… А ведь кот, между прочим, он ведь тоже … человек…» – так думал Григорий Иванович, и в этих горестных мыслях он задремал, но сон был чутким и тревожным.

Зыбкий сон был прерван звоном будильника. Григорий Иванович открыл глаза, сел, потряс головой, энергично потер лицо руками и кинулся к зеркалу. «И приснится же такая чертовщина, срочно сдать отчет и в отпуск!» – думал он, разглядывая свое отражение. Из зеркала на него смотрело не первой свежести, но все же его, Григория Ивановича, лицо. А на пороге спальни сидел кот Феликс и внимательно смотрел на него зелеными глазами. Григорий Иванович почесал кота за ухом: «Ты прости меня, дружище, за вчерашнее, как-то все навалилось разом, а тут еще твои проделки. Пойдем завтракать, а вечером я тебе свежей рыбки куплю».