Петербургский вечер. Тусклый свет фонарей едва пробивался сквозь густой туман, окутывающий город, словно дым от бесконечных сигаретных папирос. В маленьком, тесном кабинете Гоголя царил полумрак. Николай Васильевич, закутанный в старый шерстяной платок, склонился над столом, заваленным бумагами. Его лицо, обычно бледное, казалось еще более осунувшемся, глаза горели нездоровым блеском.

Внезапный стук в дверь вывел его из творческого транса. Гоголь, недовольно поморщившись, открыл дверь и увидел Пушкина, закутанного в теплый плащ, лицо его сияло, как только что отполированный самовар.

– Николай Васильевич, мой друг! – Пушкин шагнул внутрь, оставляя за собой шлейф морозного воздуха. – Не сердитесь за поздний визит, но вдохновение, как известно, не терпит отлагательств!

– Александр Сергеевич, – Гоголь провел рукой по взъерошенным волосам. – Проходите, садитесь. Что за срочное дело заставило вас нарушить мой покой в столь поздний час?

Пушкин, усевшись в кресло, вытащил из-за пазухи небольшую записную книжку, перевязанную тонкой кожаной лентой.

– Я сочинил, – заявил он торжественно. – Нечто, что, как мне кажется, заставит вас забыть о ваших «Мертвых душах» хотя бы на один вечер.

Он начал читать. Его голос, полный живого юмора и мелодичной интонации, оживил кабинет. Это были стихи о зимнем Петербурге, о его красоте и таинственности, о замерзшей Неве и о том, как в этом волшебном городе реальность переплетается с фантазией.

Гоголь слушал, затаив дыхание. Его лицо, напряженное вначале, постепенно расслабилось, на губах появилась едва заметная улыбка. Он увидел не только великолепный слог и безупречный ритм, но и то, что было скрыто между строк: глубокая любовь Пушкина к своему городу, его острая наблюдательность и тонкое чувство прекрасного.

Когда Пушкин закончил, в кабинете повисла тишина. Затем Гоголь, глубоко вздохнув, произнес:

– Александр Сергеевич, это… гениально. Вы победили мою мрачность своим светом. Спасибо вам!

Пушкин улыбнулся, и в его глазах заблестели искры радости и благодарности. Он знал, что их дружба, как и их таланты, нечто большее, чем просто профессиональное взаимопонимание. Это было глубокое и искреннее чувство, которое помогало им преодолевать творческие кризисы, жизненные невзгоды, и делать этот мир немного ярче и прекраснее. В этот вечер они были не только великими поэтами и писателями, но и просто друзьями, разделившими таинство творческого вдохновения в холодном, заснеженном Петербурге.