Читаю и перечитываю записи моей прабабушки. Нет, они должны увидеть свет. Люди должны знать и помнить те подвиги, которые были совершены нашим народом. Пропитаться тем воздухом, которым дышали наши прадеды. Скорбеть и помнить тех, кто ушел от нас, во имя нас. Не слушать новых иностранных историков, переписывающих учебники. Говорят, что немцы не трогали церковь, что, мол, только боролись с коммунистами. Что фашисты несли освобождение от коммунистического рабства. Это ложь. Нет, мы, и только мы имеем право писать свою историю и всегда помнить о ней. Это была война всего народа и была Победа всего народа. И как всегда в трудные годы стояла рядом со своим народом наша церковь. Вот воспоминания живых свидетелей. Вспоминают партизаны Каицкий и Сергунин.

«Был в одном нашем отряде священник из деревни Видони, 68 лет. Помогал нам в разведке. Были у него две дочери и тоже с нами работали. Молоденькие такие. Одна была разведчица. Отец ее каждый день благословлял, когда она шла в разведку. Другая была метеорологом: погоду из немецкого тыла сообщала Красной Армии. Ну, немцы, конечно, не промах. Не то, кто донес фрицам на батюшку, или сами немцы вынюхали. Но только поступило к нам сообщение, что нашего священника немцы заподозрили в связи с партизанами. Мы батюшке сразу и говорим, что, мол, поберечься надо бы. Годы уже не те, надо прекратить нам помогать. Он только улыбнулся и сказал: «На всё Воля Божия».

А тут, когда Красная армия стала отступать, фашисты издали приказ об угоне всего населения. Теперь приказа из центра у нас не было. Что делать? Все действия должны центром регулироваться. Тогда священник вызвался его раздобыть. «Пойду, – говорит, – в город. Спецприказ принесу». Старика мы долго отговаривали. Он не послушался. Да и не мог он по-другому. Жил по заповеди «Умри за други своя». Пошел он в город и не вернулся.

Пришло время, мы заняли город У́торгош, что в Новгородской области. Узнали, как погиб батюшка. Немцы его арестовали, долго пытали. Все хотели узнать, где наш отряд находится. Ничего батюшка им не сказал. От злобы и бессилия на груди ему КРЕСТ вырезали. Не знаем, что фриц сказал ему, только рассказывают: плюнул наш батюшка в лицо немцу, а тот в бешенстве всадил в него всю обойму.

Хороший старик был. Настоящий батюшка! Дочка одна с нами в Ленинград пришла, а другая в тыл к фашистам опять отправилась». Вот из таких людей, подобно этому старику-отцу и его дочерям состояло большинство у партизанских командиров Карицкого и Сергунина.