Я помню, как рано утром закричал петух, солнце встало из-за горизонта. Именно в этот день я не мог уснуть. Я сидел у окна и любовался восходом солнца, в ушах играла сладкая мелодия, такая звонкая и лёгкая одновременно. Она напоминала о красоте жизни, о том, чем нас наградила природа... Прекрасное чувство свободы наполняло мою молодую грудь, я чувствовал что-то невероятное. Говорят, такое запоминается надолго. Рука потянулась к створке окна, через секунду мои растрёпанные волосы перебрал живой ветерок, начав играться с занавесками, словно малое дитя играет в прятки. Лицо приятно обдуло, а мои руки невольно потянулись к солнцу, такому яркому и сильному. Хочу быть таким же. Таким же сильным и мужественным, как солнце, ярким и дающим надежду и радость многим, хочу, чтобы мной гордились!

Тонкая рука замерла в воздухе, как мои уши будто пробило. Звонкий и грубый звук выстрела, пронзающий воздух, хоть и вдали, но все равно так сильно впиваясь в детские ушки. Все воспоминания о прошлом разбежались от выстрела, как кролики по поляне, а голову обдал животный страх, обливающий сердце кровью. В меня? Рядом? Они уже тут? Мне нужно бежать! Глаза моментально забегали по серым и мёртвым кускам здания, ища выход и источник звука. Нет, нигде не видит! Они прячутся? Эти страшные монстры, безжалостные и беспощадные. Не жалеют ни женщин, ни детей. Это… это – не люди! Это – животные!

Злость, скопившаяся за пару месяцев тут же дала о себе знать, я живо и уверенно встал, стряхивая с рук грязь. Гримаса скривилась в злость и уверенность, с грязнющим, но поднятым вверх носом я сжал кулаки. Губы в страхе просто не открывались, будто их склеили суперклеем, рекламу которого я видел совсем недавно. Страх взял вверх и я, ещё сильнее нахмурившись, сказал:

– Кто здесь?! – глаза осмотрели обломки здания. Никого, и верное место я выбрал для ночлега – тут взрослому не спрятаться.

Осторожно я шагнул вперёд, важно пнув камушек на бывшую лестничную клетку, если так можно это было назвать. Старый детский сад, который забросили, как только началась эта вой… войн… не хочу даже в мыслях произносить такое.

Глаза грустно упали в пол и, наконец, я обратил внимание на себя. Голодный и худой, живот ныл и просил о помощи, об энергии, о еде. Ну, хоть кому-то я могу помочь, верно? Правда, нужно найти что-то съестное. Помню, как мама готовила мне булочки с яблоком, вот объедение. Жаль, что сейчас мама спала. И папа спал, даже бабушка! А старший брат на фронте – ему воевать и воевать! Никто не сможет мне приготовить булочки. Яркий свет солнца тут же озарил глаза.

Интересно, меня испугаются за такой чумазый вид? Хотя, сейчас такое время настало, монстры все сильнее захватывают людей, а я даже не могу порисовать! Ну вот почему люди не могут жить в мире? Это же так легко, просто делиться и жить в достатке, чтобы все жили так, а кто был против того… А кто бы был против такого? Эти монстры? Или мы? Кто здесь прав больше? Папа говорил, что надо идти по хорошей и доброй стороне, но это какая?

Сомнения кидали меня из одной крайности в другую крайность, словно мячик. Ой, я помню, как мы играли во дворе с мальчиками в мяч, тогда мой старший брат Вова научил меня играть в футбол! Хотелось бы сейчас поиграть с братом. Интересно, он скоро вернётся, или тоже уснёт, как мама и папа? Жаль, что я потерял свои записки, хоть и корявые были. Там я писал о том, что мне мама говорила перед тем, как заснёт, но договорить не успела. Я думаю, она, когда проснётся, мне расскажет ещё, обязательно! Чувство лёгкости и радости тут же появилось в груди. Да, она точно проснётся и расскажет мне ещё много чего, а ещё приготовит те булочки с яблоками! Я так быстро иду вперёд, потому что боюсь или потому что хочу увидеть маму? Наверное, и то, и то… Запахло чем-то вкусным и пряным, похоже на хлеб. Его в наши времена сложно добыть, интересно смогу ли я его достать. Может, украсть? Нет, нет я буду, как те монстры! Папа говорил, что я никогда не должен стать, как они, поэтому я просто попрошу, если надо будет. А мне уже нужно? Запахло цветами. Ой, это тётя Люба! Она, наверное, приготовила булочки по маминому рецепту, так ведь? Интересно, для кого.

И вот, я опять не заметил, как пялюсь на эти булочки, ещё и с пылу с жару! Как приятно пахнут, сладкий и насыщенный запах, живот опять невольно заныл, словно скребется там кто. Может, я случайно от голода съел кота? Детский звонкий смешок вырвался изо рта, но я поспешил уйти оттуда. Неприятный запах дыма и оружия, он все время мешал мне поесть. От него просто уже тошнило! Хотелось поскорее отомстить им, взять и всех их там, ух! Как я хочу стать, как Вова, защищать родину, защищать нас и всех их там уделать!

Погодите, я чую запах гари и пьяни, этот мерзкий запах пробивал нос и заставлял меня морщиться. Помню когда-то под этот запах мама заснула. И я засну? Но я не хочу спать! Хотя, я, наверное, буду рядом с мамой и папой, а может даже Вовой. О, и Ромой! Помню, на прошлой неделе мы с Ромкой и Катькой рисовали углем на стенах рисунки, а на следующий день Катька пришла вся белая, как снег! Она была так напугана что при виде меня расплакалась. Удивительно, но я помню, как она сказала лишь одну фразу: «Рома уснул», а после ушла. Её позвала мама домой, угостила меня пряником и заставила умыться, а после я ушёл домой. Интересно, где же сейчас Катя? Наверное, спит, как остальные. Что же у нас за сонный город такой? В груди что-то сильнее закололо, словно кто-то карябает изнутри иглой. Нет, скорее, царапает по грудной клетке, как яростный зверь. Это мой монстр? Я вспомнил, как мне сказал отец, что будет всегда рядом в сердце. Может, это он? Он пытается выйти на свет? Какое тоскливое чувство, я больше ничего не хочу. Я хочу, чтобы эти монстры, которые стреляют в нас, жили тут на этом свете. Я не хочу, чтобы они стреляли, не хочу! Мои ноги заныли, а голова закружилась. Я хочу помочь им, помочь защищать нашу родину! Но я разве не буду стрелять в других людей? Я разве не буду усыплять кого-то?

Вокруг такая красота, красивые деревья и такое яркое солнце. Хочу быть, как оно! Хочу быть сильным и ударить всем этим монстрам по лицу, чтобы они стали хоть капельку человечными! Но я точно не могу это сделать. Где-то тут уснули мама и папа, а ещё где тут поставили камень с их именами. Ой, я запнулся обо что-то заснеженное, мурашки и до этого пробегали по всему телу, но сейчас стало страшно, что это? Человек, уснувший человек. А вон и камень! Тут же стало тепло на душе. Перед глазами все поплыло, что это? Я засыпаю? Нет, нет, я передумал, я хочу помочь, хочу помочь нашим, нет! В ушах зазвенело, ноги покачнулись, и я свалился на снег к камню, тут же обняв его, так тепло. Я будто рядом с мамой и папой, рядом с ними в их объятиях, там, где нет никакой вой… нет, не хочу думать, и никаких плохих людей, которых я называю монстрами... Может, я просто так сильно хочу есть? Живот так и ноет. Я хотел потянутся за листиком, но это было так больно! Меня будто рвало от голода, к горлу все что-то поступало, будто крик, но я не мог открыть губы. Слишком мало сил, руки меня не слушаются, они все леденеют под потоком лёгкого и безмятежного ветра. Булочка была бы сейчас моим единственным спасением. Помогите… Помогите мне! Мне очень больно, очень больно! Почему, почему? Всем все равно, всем стало плевать? Даже Кате?

Я свернулся в комок, пока у меня были на это силы. Так боль постепенно отходила, как и мои попытки выкрикнуть хоть что-то. Ноги замёрзли, так холодно, что это просто невыносимо. Такой красивый лес однако. Он большой, могучий и грозный, но одновременно с этим укромный, тихий потайной. Он кажется опасным, хотя на деле лишь тут можно подумать о чем-то другом, помимо выстрелов и прочих проблем.

Сквозь сучки проскакивает солнце, направляясь мне на лицо прямо в глаза, но кажется, что оно пытается забрать меня к себе. Туда, где тепло, туда, где нет выстрелов и жертв, туда, где мир и покой. А ещё туда, где есть булочки, где всегда тепло и есть моя семья и Вова! Ещё и Ромка с Катей! Рот открылся лишь тогда, когда я выдохнул и закрыл глаза.

Саша Петров
19.03.34-23.12.42