Афганистан. В каждом слоге этого слова слышны выстрелы снарядов, крики солдат и офицеров, грохот вертолетов. Афганистан - это пепел, пропитанный слезами и кровью. Афганистан - это стоны умирающих и раненых, эхом отражающиеся от хребтов и холмов. Это горячая земля, покоящая измученные, страдающие души...

В конце 1979 года Правительство Советского Союза принимает решение вступить в вооружённый конфликт иностранного государства, чтобы защитить афганский народ и обезопасить свои границы. «Товарищи, братскому народу, начавшему путь социализма, нужна наша помощь. Исполним же наш интернациональный долг!» - так объясняли ввод советских войск в Афганистан молодым солдатам и офицерам. А может быть и не объясняли вовсе. Подняли по тревоге. Потом самолёт. Чужая страна. Горы и камни вокруг. Так начиналась для наших солдат никем не объявленная война. Ограниченный контингент советских войск вошел в Афганистан. С одной стороны - мы на стороне афганских революционеров. С другой - моджахеды и их покровители - американцы. Об этом событии истории сейчас не любят вспоминать. Ведь это было так давно. Но это было…

...15 февраля 2019 года. Мы, пятеро восьмиклассников, бодро шагаем к парку Монумента Славы. Здесь, всего в нескольких шагах от парка, стоит старая хрущёвская пятиэтажка. В ней когда-то жил простой незаметный парень, тихий, скромный, добрый. Он учился в нашей школе. Звали его Дима. Дмитрий Балыбин. В 1982 году он был призван в армию. Место службы - Афганистан. Здесь 9 ноября 1982 года Дима геройски погиб. Ему было всего 19… 

Мама Димы Балыбина, Нина Васильевна, встретила нас доброй улыбкой:

- Ой, сколько вас много! Да как же вы здесь у меня уместитесь-то?!

Маленькая комнатка (такие в «хрущёвках» называются «тёщиными») была ярко освещена солнечным светом. Действительно, крохотное жилище: только кровать и маленький столик помещаются. Мы с ребятами как-то все прилипли друг к другу, застыли в ожидании.

Первое, что поразило - глаза. Глаза матери, потерявшей сына. Особенные глаза. В них боль и мука, где-то в самой глубине застывшее страдание. И при этом какой-то свет. Тёплый, заботливый. Она будто любовалась нами, нашей юностью. А может, вспоминался ей сын Дима, который был чуть старше нас, нынешних.

- Он страстно любил работать, - Нина Васильевна начала рассказ, и её глаза заблестели. - Бывало целые дни напролет он с молотком, и на бесконечный стук сбегались соседи. С самого детства Дима мечтал работать на заводе. Ему очень нравилось что-то создавать. Он и дачу вместе с отцом своими руками построил. А было-то ему всего 16 лет…

Нина Васильевна остановилась, задумалась, а потом вдруг заулыбалась, словно какой- то памятный эпизод прошлой жизни увидела прямо сейчас, наяву.

- Однажды, - вдохновенно продолжала женщина, - мы шли мимо стройки.  Дима маленький совсем был, годика три-четыре. Остановился и смотрит, как зачарованный, не моргает.  Он увидел подъёмный кран. Как кран поднимает панель и тащит её вверх. Там её рабочие принимают, ставят на своё место. Потом другую панель. Долго Дима наблюдал, как стройка идёт. Я его не торопила. Ребёнок открывал для себя, как строится дом. Он мечтал создавать что-то своими руками. Поступил в машиностроительный техникум. На работу пошёл после его окончания. Работал один день. Вот сколько он работал. А потом - армия, - две одинокие слезинки скатились по лицу этой сильной женщины.

Бережно хранимая мечта Димы рассыпалась песком по раскаленному ветру…

Из армии матерям часто приходят письма. «Все хорошо, мама, у нас все хорошо». И матери хотят верить, что все хорошо. Только вот ночью не спится, сердце материнское всегда чует неладное. Тогда, в начале восьмидесятых, немногие в Советском Союзе знали, что в Афганистане воюет наш ограниченный контингент. Информация была строго засекречена, солдатам про службу в Афгане ничего писать было нельзя, строгая цензура не пропускала такие письма. Поэтому Дима условился с мамой: если после учебки он попадёт в Афганистан, то в своем первом письме домой, в самом первом предложении, он не поставит точку. Это будет его сигнал, его тайный знак. В сентябре восемьдесят второго Нина Васильевна получила письмо от сына. Точки в первом предложении не было…

Афганистан встретил Диму пустынными каменистыми склонами, дымящимся от зноя песком, палящим солнцем. Огнестрельный натиск душманов, унесший с собой несколько жизней наших парней, был предвестником начала времени безудержного страха и боли. Шурави - советские воины - часто становились мишенью. Моджахеды (душманы) не давали покоя ни днем ни ночью, а местные жители при удобном случае добивали наших солдат палками, как захватчиков. Дима Балыбин, как и многие его товарищи, находящиеся в чужой для них стране, понимал, наверное, что на этой земле их никто не признаёт и не признает. Но он выполнял свой долг, как и сотни, тысячи его товарищей, которые приняли воинскую присягу и выполняли приказ.

- Через полгода после того, как сынок попал туда, мне пришло известие, что он… погиб… - Нина Васильевна произнесла это страшное слово, и остановилась. Тяжело вздохнула, словно вновь переживая то самое, невыносимо мучительное мгновение. Нам стало не по себе. Горе этой женщины мы ощутили вдруг так явственно, как будто не 30 с лишним лет прошло, а сейчас, в эту минуту, в этой комнате обрушилась на всех страшная трагическая правда. 

- И после всего, через что он прошёл, можете ли вы вообразить, что написали на его могиле? «Погиб при исполнении служебных обязанностей»! И ни слова про интернациональный долг! Ни слова про Афганистан! К сожалению, мой Дима был не единственным непочтенным солдатом. Все матери погибших воинов-афганцев на вопрос, как, при каких обстоятельствах погибли их сыновья, не получали ответа. Такое было время. Тайное. Скрытное. Позднее все изменилось. Были присвоены награды. Дима был награждён орденом Красной Звезды (посмертно)…

Нина Васильевна закончила свой рассказ. Облегченно вздохнула. Словно легче стало ей на душе, когда рассказала нам о Диме. Наверное, каждый раз, когда она о нем вспоминает, он вновь и вновь встает перед ее глазами - юный, красивый, самый любимый. Эта память о сыне живет в ней и даёт ей силы жить …

Уже 37 лет нет на свете ее Димы. 30 лет назад был осуществлен вывод ограниченного контингента советской армии из Афганистана. До сих пор не утихают споры о том, нужно ли было вводить наши войска в чужую страну и вообще, нужна ли была эта война. А в маленькой тесной комнатке живет старенькая женщина, которая потеряла на этой войне сына. Ей восемьдесят. Она похоронила всех.  Сначала сына.  Потом мужа и дочь. Она осталась одна в этом мире. Одна. Но какая все-таки это необыкновенно сильная женщина! Потерявшая всю семью, прикованная недугом к постели, но обладающая незаурядным умом, любовью к книгам и желанием жить, она мечтает выйти на улицу, прогуляться, посмотреть на бурлящую жизнь. Она не может передвигаться самостоятельно. Инвалидная коляска слишком большая, не входит в машину, и Нина Васильевна давно уже не была на могиле сына. Одинокую мать забыли. Это несправедливо обидно. Но Нина Васильевна ни на кого не обижается и никого не винит. Она просто живет. Она хочет успеть. Успеть написать книгу о сыне, прочитать новые и перечитать старые, любимые книги. Провожая нас, она не переставала повторять:  

- Ребятки, читайте, мои дорогие! Читайте больше! Книги - это спасение!

Ее добрый голос я слышу до сих пор. Это даже не просьба. Это наказ. От нее и от Димы. Он тоже любил читать…

…Мы возвращаемся в школу какие-то опустошённые. Словно что-то перевернулось в сознании. Задаю вопрос нескольким одноклассникам, которые не были с нами у Нины Васильевны: «Что вы знаете об афганской войне?»  И получаю сухой, убийственный какой-то ответ: «Она была».

Что это? Что за афганский излом в нашей истории и в наших душах?

Война, о которой не всё знают, не знают или вообще не хотят знать мои ровесники. Почему? Откуда такое равнодушие к нашей истории? К людям, которые имеют к этой истории самое прямое отношение - жизни свои отдали!?  Они честно выполняли свой интернациональный долг. А мы забыли о своем долге. Человеческом. Что с нами случилось? Не могу ответить. Как только вспомню материнские глаза, становится стыдно. За нас стыдно…