65 лет западно-сибирской науки

День СО РАН. Шесть мифов Академа

Вчера, 10 января, был День создания Сибирского отделения Российской Академии Наук. Эта дата привычно ассоциируется у нас с его вотчиной – Академгородком, , хотя собственно СО РАН вместе с его наукоградом было создано позже - 18 мая 1957 г. Что же, пользуясь случаем, поговорим немного о некоторых легендах, окружающих как само создание СО РАН, так и строительство ее главного городка ученых и исследователей…

На фото вверху: здание Президиума СО РАН на Морском проспекте, называемое в народе «Белым домом». На фото внизу: символ Академгородка, «Сигма», не так давно установленная у подножия памятника Лаврентьеву.

О необходимости иметь в середине страны крупный академический центр, чтобы легче было «дотянуться» до ее восточных регионов, вести исследования по нефти и газу, говорили аж с середины двадцатых годов. Но страна была занята явно не тем: искали «вредителей» и «шпионов», и многие ученые, которые могли бы впоследствии составить славу этого отделения, сгинули в сталинских лагерях. Как ни странно, но руки дошли у государства до сибирской науки только во время войны: в 1943-м, 10 января, правительство принимает решение об организации Западно-Сибирского отделения Академии Наук. В составе этого филиала АН СССР были открыты филиалы горно-геологического, химико-металлургического, транспортно-энергетического и медико-биологического институтов; отделов технической физики, радиофизики и электроники, экономики и мелиорации сельского хозяйства. На улице Фрунзе строится роскошное, в стиле сталинского ампира, здание ЗСО АН СССР (кстати, наряду со зданием СГУПС, относимое архитекторами к выдающимся образцам стиля!). Любопытно, но в этом же военном году в Новосибирск с экспедицией выезжает профессор Василенко, гидрограф. Гидрограф, правда, имеет на плечах погоны полконика НКВД, а в его экспедиции сплошь и рядом – сотрудники разведки. Василенко исследует бассейн реки Обь у ее слияния с Бердью. Так и рождается решение о перекрытии Оби плотиной и рождении обского моря.

Михаил Алексеевич Лаврентьев в тот момент активно работает в легендарном Физтехе, Московском физико-техническом институте, знаменитом ВУЗе «особого типа», который за глаза называли «Малой физической академией». А сам Михаил Алексеевич… как сказали бы люди девятнадцатого века, «крутенек был!». Бескомпромиссный в научных вопросах и достаточно авторитарный в хозяйственных, он открыто враждовал с тогдашним «олимпом» Академии Наук СССР, состоящим из людей, мягко говоря, очень преклонного возраста. Не со всеми, конечно; но многие его открыто не любили – однако Лаврентьев был на особом счету у Иосифа Сталина, лично и хорошо знаком с Берией, поэтому, когда Михаил Алексеевич внес идею об открытии собственно сибирского отделения Академии в главном ее городе – Новосибирске, то президиум АН с радостью ухватился за эту идею и даже поддержал решение о том, что именно Лаврентьев будет там единоличным хозяином…

Памятник отцу-основателю имеет потрясающую по лапидарности надпись: «ЛАВРЕНТЬЕВ». Просто. Без инициалов. Другого Лаврентьева быть не может...

Так что он не «сбежал». Его, скорее, тихо выдавили. А ему только этого и надо было. Лаврентьеву не хватало простора для научных экспериментов (зачастую дорогих), освобожденного от мелочного надзора хозяйственных чиновников; не хватало академической среды, где юный аспирант может смело опровергать слова маститого профессора; не хватало просто – простора… Прошедший школу великой Сорбонны, Лаврентьев замыслил создать ее в сибирских лесах. И преуспел. Создание Западно-Сибирского филиала было очевидным успехом – академические старцы избавились от «неудобного» собрата-академика, да и забыли о нем. Но Лаврентьев умело использовал относительную самостоятельность ЗСО АН, благо имел прямой доступ к первым людям страны, в частности к Никите Хрущеву. 18 мая 1957 года Совмин издал постановление о создании именно Сибирского отделения АН – и Лаврентьеву досталась огромная «научная империя», лежащая за Уралом.

Одна из самых живучих легенд, которые мне периодически приходится слышать от людей даже вполне интеллигентных и сведущих. На самом деле все и так, и не так… СПОАО «Сибакадемстрой» было создано еще в 1948-м, за 9 лет до начала строительства у Обского моря на базе специальных строительных частей Министерства среднего машиностроения – министерство курировало таинственные «средние машины», то есть объекты атомной энергетики и было великаном среди других министерств. У него было все: самые большие финансы, самая лучшая техника, самые профессиональные кадры в строительстве… И «строительный спецназ» - те самые строители «Сибакадемстроя». Любопытно, что до 1959-1960 они носили военную форму, ездили на военных грузовиках и т. д. Так вот именно эти люди и высадились на станции «Сеятель» осенью 1957 года.

На фото слева: нынешняя штаб-квартира «Сибакадемстроя» на ул. Мусы Джалиля. На фото внизу справа: Николай Маркелович Иванов, генерал-лейтенант инженерных войск, возглавивший трест в 1960 г.

При этом официально начинал строительство городка другой трест – «Новосибирск ГЭСстрой-2», и его начальником был Петр Масленников (с февраля 1958-го по май 1959-го). Но 14 мая 1959 года было принято решение о расформировании «НовосибирскГЭСстрой-2» – его ресурсы, включая людей, передали Минсредмашу и «Сибакадемстрою». По одним сведениям, это был маневр сталинистов, которые готовили свержение Хрущева – противопоставить формирующейся городковской вольнице кадры, прошедшие кухню ГУЛАГА, ведь многие строительные его начальники, да и сам Николай Иванов, руководили раньше лагерными стройками. По другим – «НовосибирскГЭСстрой» завалил работу, не сумев разорваться между плотиной и строительством научных институтов… До конца это неизвестно. Но то, что в самом начале строительства, в 57-58 годах, когда производились самые примитивные, земляные и фундаментные работы, заключенные на стройке были – это факт. Например, они заливали фундамент будущего Института ядерной физики, где сейчас работают два лабораторных реактора-ускорителя (тогда они казались почти атомной бомбой) – их в автозаках возили каждое утро на работу из колонии, по сей день расположенной в районе остановки «Звёздная». А так как центрального, привычного въезда в Академ тогда не было, машины шли вокруг, через будущий Морской (тогда Академический проспект) – то все это видели. Вот и родилась легенда.

На самом деле именно Иванов был ярым противником использования зэков на стройке такого важного микрополиса: уж он-то хорошо знал, как эти ЗК работают. И прибыв в «Сибакадемстрой» в 1960-м, резко сократил, а потом и запретил использование ЗК на любых монтажных работах. Другое дело, что некоторые «товарищи» успели условно-досрочно освободиться и осели в деревянных бараках, до сих пор догнивающих в районе «Щ» - том самом, что тянется в нижней зоне Академа вдоль железной дороги.

ЗК в Городке не стало. И мудрость решения Иванова подтвердило время: в конце семидесятых (Иванов ушел на покой в 74-м), когда «Сибакадемстрой», став уже совершенно гражданским трестом, строил в Новосибирске различные объекты, «ударный» труд зэков чуть не обрушил гостиницу «Новосибирск», стоящую ныне на привокзальной площади. Но это совсем другая история…

И это вторая, самая нелепая легенда, которую я слышу от каждого второго новосибирца, а то и жителя Академа. При внимательном рассмотрении она не выдерживает никакой критики. Деревянные двухэтажные, двухподъездные шеснадцатиквартирные домики (в которых, кстати, комнаты очень хорошей планировки и метража!) назывались тогда… «финскими»! Ими застроен, например, почти весь тюменский север – Нижневартовск, Мегион, Лангепас. Их много и в районе Ленинского рынка, на улице Титова… Тогда почему же не район «Ф»?!

Николай Маркелович, будучи, как и Лаврентьев, совершенно жестким, прагматичным и волевым руководителем, сразу разбил зону строительства на две - Верхнюю и Нижнюю, а их – на армейские квадраты, распределив буквы по степени значимости того или иного объекта. Со временем квадраты, на которых выросли научные институты, потеряли память о своих буквах; а вот жилые – оставили. В Академе есть районы «А», «Б» и «В» - это Морской проспект, улицы Ильича, Правды и Академическая; есть районы «Г» и «Д» - это район проспекта Строителей… а когда Иванова спросили, где же строить жилье для рабочих, он отрубил: «В последнюю очередь! Не забывайте, что мы сюда приехали, чтобы строить для науки!». И лично пометил «служебный» квадрат, отведенный «Сибакадемстрою», одной из последних букв алфавита – «Щ».

На заднем плане - как раз те самые, «поселковые» двухэтажки, которые сейчас называют щитовыми, а они на самом деле - финские. Если бы не ужасающее состояние, эти домики считались бы элитным, экологически чистым жильем...

Ну, это тоже не совсем так. Вообще-то сначала, в 1962-м, построили в Академгородке кинотеатр – назывался он «Москва», потом – ДК «Академия». Это типовое «кинотеатровое» здание, с небольшим фойе, залом и крошечными служебными комнатками… В середине шестидесятых Лаврентьев стал просить деньги у Москвы на нормальный, просторный дом ученых, которые есть во всех подобных наукоградах. Но… Хрущева, заступника и благодетеля, к тому времени сняли. Москва гневалась: да вы обнаглели, что ли, сибиряки?! Вы и так денег немеряно получили на свои научные игрушки, сидите тихо и не высовывайтесь! Пробивать стену в ЦК КППСС Лаврентьев не стал.

Он поступил проще и… хитрее (недаром еще в атомном городе Сарове, где он начинал работу, за ним ходило прозвище «Иезуит»). Он с ведома АН СССР организовал в Академгородке научную конференцию – с участием ученых из Франции, Израиля, Канады. Академики прохлопали ушами и разрешили, помогли с приглашением специалистов. А когда известие дошло до ЦК, там спросили Лаврентьева: где ж ты будешь гостей принимать, фуршет организовывать? Михаил Алексеевич, прикинувшись хитрым крестьянином, ответил – да вот, мол, в вестибюле кинотеатра стол с закуской поставлю и дело с концом… В ЦК пришли в ужас. Это же престиж державы! Тут же, в 1966-м, начались срочные работы по строительству Дома Ученых.

Проект принадлежал руке трех архитекторов – Ларина, Левина и Орлова. Работы велись бешеными темпами – в Москве костерили сибирского пройдоху, но ничего сделать не могли: ведь во Франции и Канаде ученые мужи уже паковали чемоданы! В итоге конференцию перенесли на 1969 год, и в начале 68-го торжественно открыли первый (один из двух) корпусов ДУ! Тот самый, на котором сейчас и чернеет гордое имя «Дом ученых Сибирского отделения РАН».

Здание ДУ, выполненное в стиле модного тогда конструктивизма, с обилием стекла и металла, заслужило в 1969-м Спецприз Женевской архитектурной выставки!

Но первым его иностранным посетителем стал не ученый, а президент. Генерал Шарль де Голль, легенда Франции, за несколько месяцев до парижского студенческого бунта, за полгода до своей громкой отставки – первым ступил на красную ковровую дорожку, покрывшую ступени входа Дома ученых. Говорят, на этой дорожке его встретил Лаврентьев, по-французски поздоровался (французский он знал блестяще) и генерал, пораженный первой фразой, сказал: «О-ля-ля! Я впервые вижу человека одного со мной роста!». Де Голль, самый высокий француз, имел рост 2 метра 4 сантиметра. Михаил Алексеевич отстал всего на три сантиметра…

На фото слева: Де Голль стал первым сановным посетителем ДУ.

Она сама по себе миф. Единственная до сих пор полноправная гостинца в Советском районе. Единственная гостиница в Академгородке – это при сегодняшнем-то наплыве туристов и международных контактах! Эта гостиница, стоящая в самом конце улицы Ильича, восьмиэтажная. Мы к ее облику привыкли; а между тем человек, знакомый с историей гражданского строительства и знающий дату ее постройки – 1965-й, изумится: как так? Восемь этажей в 1965-м – это нонсенс!

Не было тогда проектов восьмиэтажных зданий (если учесть, что вся застройка была типовой – что в Архангельске, что в Сочи). Благодаря Хрущеву строили четырех- и пятиэтажные малосемейные дома. Для проектных институтов и других государственных зданий существовал проект шестиэтажек. В проекте были семиэтажки, но их строили только в Ленинграде – в опытном порядке. В Москве начинали приступать к девятиэтажному строительству – и то, также в порядке эксперимента. А восьмиэтажных – не было, хоть ты тресни.

А все просто. В 1959-м Никита Сергеевич поехал в Сибирь – смотреть, как его друг Михаил Алексеевич тратит государственные денежки. Все Хрущеву понравилось: энтузиазм, размах строительства. Пришел черед торжественной встречи. И тут вот… тут вот Лаврентьев, никогда не ошибавшийся в дворцовых интригах, сплоховал: он сначала дал гостю банкет, а потом повел показывать макет будущего Академгородка. Эх! Надо было сделать совсем наоборот… на банкете Никита Сергеевич, простой русский мужчина, перебрал водочки с икоркой, наговорился, пришел в привычное воинственное расположение духа. И на макете, изготовленном из пенопласта, среди милых его сердцу низеньких домов для «простых людей» вдруг узрел могучую кукурузину, дерзко торчащую из самого центра Академгородка. «Это что такое?!» - мгновенно взбесился Хрущев – «Это вы тут себе за хоромы строите?!». Вождь разозлился; не обошлось без любимого слова на букву «пэ», которым он величал ученых, художников и вообще всяких подозрительных интеллигентов. Он кричал и махал руками. На беду макета, тот оказался как раз под рукой… Случайно – как мне рассказывали очевидцы, рука генсека задела злополучную высотку и пенопласт с хрустом обломился. Хрущев этого не заметил. Прокричавшись, он резко пошел к выходу – за ним и все.

А через сутки Лаврентьев с коллегами скорбно стояли у порушенного макета. Что делать? Это же не дядя Вася, это Генеральный Секретарь ЦК КПСС, ему сильно не поперечишь… Лаврентьев смотрел-смотрел, а потом махнул рукой и сказал: «А, делайте, как он обломал». Гостиница предполагалось 14-этажной: длань Хрущева обломала как раз верхние 6 этажей.

В итоге гостиница лишилась 14 номеров – на их месте пришлось делать технологические камеры для сантехники и вентиляции; строительство затянулось. Но все-таки через год после снятия Хрущева со всех постов она возвысила в небо Городка свой последний, восьмой этаж. И долгое время, очень долгое – все равно! – была самым высоким зданием новосибирского Академгородка.

Речь, конечно, о Ленине, это ясно. Да, в Академгородке, геронтологически старом социальном образовании, очень многие люди голосуют до сих пор за коммунистов – что ж сделать, с временами социализма связаны и юность, и воспоминания о сытой жизни, о хорошей работе, и вообще… Но только в одном районе города есть улица, названная с теплым отношением к вождю мирового пролетариата – не официальная «улица Ленина», а ласковая «улица Ильича».

Магазин «Торговый Центр», расположенный на Ульича, долгое время был в принципе единственным большим магазином Академгородка.

Дело было так. Заканчивалось строительство «нулевого цикла» Академа – фундаментов институтских зданий да нескольких первых «минсредмашевских» домов. От прямого, как стрела, Академического проспекта, от него вниз, корпусу НГУ – уходила улица, которую планировалось назвать «улицей Науки». Тем более, что неподалеку от нее туда же вела извилистая улица Романтиков (ныне Терешковой). Но… в те далекие времена название каждой улицы и переулочка утверждали большие дяди в областном комитете партии (Ка-Пэ-Эс-Эс, поясняю для самых маленьких). Так вот, в обкоме план скорректировали, переделав название в улицу «Советской науки», а потом умные головы спохватились, что улица коротковата и советская наука получается какой-то куцей…

На дворе стоял 1960-й год! Можно было назвать, по примеру всех небольших городов, а Академ планировался отдельным жилым образованием, вроде нынешнего поселка Кольцово, эту улицей Ленина. Но в Новосибирске планировали назвать так улицу и площадь, до конца 1961-го в документах именовавшуюся «улицей Сталина» и «площадью Сталина». Тогда в обкоме придумали совсем уж дикость: «улица Ленинского комсомола». И в приказном порядке потребовали от Лаврентьева внести название в генпланы.

Только на Ильича в начале 70-х выросли первые девятиэтажки Городка.

Однако Михаил Алексеевич и тут всех переиграл. В одну из своих командировок в Москву он посетил Музей им. В.И. Ленина, потом одну неприметную квартирку в московском переулке… И затем заявился в ЦК с бумагой. Автор заявления черным по белому РАЗРЕШАЛ Лаврентьеву назвать улицу по отчеству своего горячо любимого… дядюшки. Лаврентьев умудрился разыскать и взять заявление у и ныне живущей Ольги Ульяновой (на фото справа) – племянницы Владимира Ленина!

Новосибирский обком партии скрипел зубами: надо же, какая фамильярность с именем великого творца коммунизма! Но сделать было ничего нельзя: из Москвы пришло указание, и улица стала улицей Ильича. И проспект, в который она упирается, через некоторое время стал из Академического – Морским. Но это также уже другая история…

Михаил Лаврентьев, дважды Герой Соцтруда, лауреат шести (!) госпремий, в обычной жизни был начисто лишен пафоса: ординарное пальто, по-сибирски неряшливая шапка...

На самом деле это только малая толика того, что хранит в своей истории Академгородок. Это удивительная страна и обилие в не различных реальных и полуреальных историй связано с тем, что строили его и обживали не обыкновенные люди. Когда Михаил Лаврентьев кинул клич: «В Сибирь!», то сюда поехали не только романтики – за туманами да за запахом тайги. И не только те, кто устал от душной атмосферы «заакадемизированных» московских институтов. Сюда поехали и прагматики – заработная плата тут, в силу тогда выплачиваемого «северного» коэффициента, в силу отдельного от города, поистине райского снабжения продуктами, была выше. Вот этот редкий сплав возвышенных романтиков и умелых прагматиков дал свои плоды. Конечно, если вы сейчас зайдете на официальные сайты СО РАН, или прочитаете официальную историю Советского района, написанную под бдительным контролем его администрации, то вы и сотой части этих легенд не обнаружите. Не положено. Сибирское отделение изрядно «забронзовело», преисполнилось достоинства. Какие тут мифы, какие уж тут байки?! На этом парадном фоне совершеннейшей крамолой выглядят воспоминания Ф.И. Матвеенкова, старожила Академгородка, о том, что в прихожей домика Лаврентьева гостей встречал красиво исполненный хозяином плакат – как положено, на красном кумаче: «Карл Маркс неопровержимо доказал, что обезьяны не могут жить в Сибири. Они – замерзнут!».

Так вот, мы не про обезьян. Мы про людей, которые в Сибири не только выжили, но и основали, и развили ставшее сегодня известным во всем мире Сибирское отделение российской Академии наук.

Специально для журнала «ТАЙМИКС» подготовил член СЖ РФ Игорь Резун.

В материале использованы фотографии Фотоархива СО РАН, Сети Интернет, а также фото Студии RBF, представленные на фотоконкурс Музея науки и техники СО РАН, «Городок под ногами». Дорогие друзья! Если вы хотите узнать больше об истории Академгородка, редакция журнала поможет вам совершить увлекательную экскурсию по Академгородку с посещением Музея истории СО РАН. Напишите нам!