Ксения Константиновна Шовтута, выпускница «Горностая» и постоянный участник МБИ с 2009 года, пример для многих учеников нашей школы и юнкоров редакции. Она совмещает несовместимое. Ей доверяют, кажется, все ребята. Но как такой хрупкой девушке удается эмоционально справиться со всеми трудностями?

– Школьные годы… Какими они были?

– Были сложными. Во-первых, это не особо простое время для моей семьи. У меня не супер обеспеченные родители, и когда ты хочешь себе новую кофту или кроссовки, а возможности купить желаемое нет, понимаешь, что пока ты ребенок, эта проблема непреодолима.

Во-вторых, было сложно и одновременно увлекательно, так как я участвовала в конкурсах по журналистике и постоянно куда-то ездила с Ниной Викторовной Богдановой. Самые яркие поездки были в Москву на Большую Игру. Одни балы школьной прессы чего стоят!

Мы занимались, кажется, всем. Осваивали новые для себя инструменты, строили команду, общались и знакомились, веселились и работали. Самое щедрое на опыт время, самые теплые воспоминания – от недосыпа до оглушительной победы.

Эта была крутая деятельность, но она отнимала определенное время. На подростковые тусовки я не ходила, потому что мне это было неинтересно. Все мое свободное время занимала журналистская деятельность.

Когда начинаешь жить в таком темпе в подростковом возрасте, ты к нему привыкаешь и дальше живешь так всю жизнь. Что, наверное, неплохо.

– То есть Вы бы не хотели как-нибудь иначе прожить эти годы?

– Думаю, нет, потому что почти все подростки на вечеринках занимались не пойми чем. А я прожила этот этап вполне осознанно и по-взрослому. Меня не волнует, что в 16 лет я не ходила на тусовки в подъездах или на прогулки с одноклассниками. У меня были совсем другие интересы.

– Почему спустя столько лет Вы решили вернуться в школу в роли учителя?

– Екатерина Викторовна Никитина, мой классный руководитель, пригласила меня вести уроки русского и литературы, так как я прекрасно сдала ЕГЭ по литературе и русскому языку в своё время, а позже начала работать в школе с детьми-медийщиками. Я доверяю её мнению, ведь она знает меня всю жизнь. Она верила, что у меня всё получится!

Вторым фактором оказалась моя работа в маркетинге. Да, это интересно и приносит неплохой доход. Я очень люблю свою работу в этой сфере, но она не имеет глобального смысла. Условно говоря, если меня завтра не станет, про мои аккаунты в социальных сетях никто не вспомнит, так как это просто странички на просторах интернета. А дальше что?

Наша страна сейчас находится в сложном положении, мне кажется важным сделать всё, что в моих силах. Когда я учу детей медиатворчеству или помогаю разбираться с личными вопросами, внутри возникает ощущение, что это лучше, чем просто сидеть на диване и возмущаться современным воспитаниям ребят. А когда у меня появятся свои дети, мне не будет стыдно за общество, в которое они выходят.

– Были ли какие-то ожидания от работы учителем?

– Думала, что это будет намного сложнее. Я журналист (закончила журфак НГУ) и не хотела работать учителем, так как у меня нет педагогического образования. Но сейчас я часто подхожу с разными вопросами к своим коллегам-одноклассницам, Александре Олеговне и Полине Игоревне, так как они опытные педагоги, которые окончили НГПУ. В ответ всегда получаю: «Ты поймёшь это только с опытом». Вряд ли в педагогическом вузе учат чему-то колоссально важному, что помогает в голове выстроить систему работы с детьми.

Все отношения с детьми строю на том, что все, что они сейчас делают, – очень важно для их будущего. Если что-то не получилось – не страшно, ведь в любой момент материал можно нагнать. Мне кажется, дети на моих уроках не боятся ошибиться и задать интересующий вопрос. Я учу их, что глупых вопросов не бывает: что-то непонятно – спроси.

Для меня дети – это взрослые люди в молодом возрасте. Я не считаю их глупее себя, ведь, безусловно, знаю больше, так как окончила школу и получила высшее образование. Но на деле это ни о чём не говорит. Они проходят в школу, чтобы учиться – я их учу. Во всем остальном разговариваю с учениками, как со взрослыми людьми.

Например, с пятиклассниками у меня есть правило: в домашней работе всегда должно быть два упражнения, но, если в классе шумно, даю им три. Даже малышам объясняю, что нужно нести ответственность за свои поступки. Я не буду ругаться и объяснять, как нужно себя вести, они должны это понять сами.

– Что самое сложное в работе с детьми?

– Самое сложное – эмоциональное вовлечение. Дети передают много энергии, с которой нужно уметь справляться. Думаю, если бы пришла работать в школу пару лет назад, я бы с этой задачей не справилась. Когда ученики тебя начинают любить, легко поймать звездность и думать, что ты крутой учитель. Ребята в принципе склонны к любви, так как у них нет такой жестокости и злости, как у взрослых. В этот момент легко перестать себя объективно оценивать. Дети могут любить как крутого учителя, который готовит к ЕГЭ на 100 баллов, так и учителя, который ставит хорошие оценки просто так и отпускает пораньше с урока. Для них нет особой градации. Малыши любят тех, кто к ним тянется и нормально относится. Поэтому учителю сложно понимать: если они тебя любят – это не показатель того, что ты хороший учитель.

Вторая сложность в том, что я молодой учитель, и ребята ко мне тянутся с темами, которыми хотят поделиться. Я открыто разговариваю с ними обо всём, с чем они приходят, но иногда эмоционально становится сложно. Они не спрашивают моего разрешения, а просто приходят после уроков и рассказывают о том, что им грустно. Я изначально преподнесла себя как человека, с которым можно поделиться своими переживаниями, и точно не жалею об этом. Как ты с этим будешь справляться дальше? Или ты отсекаешь такое общение, или помогаешь человеку без какого-то сильного вовлечения.

А еще сложно справляться с ответственностью, когда ты понимаешь, что у тебя есть 9 класс, которому нужно сдавать ОГЭ по русскому языку. Ты отвечаешь за их результаты.

– Говорят у учителей нет времени на личную жизнь. Чем занимаетесь Вы после уроков?

– Это точно стереотип, потому что у большей части моих коллег есть и мужья, и жены, и дети, и близкие друзья, с которыми они проводят своё время.

У меня очень много времени занимает школа. Это факт. Учителя по призванию не отключаются от школы после конца рабочего дня. Например, если ты классный руководитель, постоянно нужно быть на связи.

Личная жизнь в любом смысле этой фразы у меня есть. Я не привязываюсь ни к чему так сильно, как к себе. В свободное время занимаюсь не только второй работой, но и текущей повседневной жизнью: спортом, хобби, чтением; гуляю по Академгородку со своей собакой, встречаюсь с друзьями. Я стараюсь уделять больше времени себе, несмотря на то, что у меня две работы и полная загруженность. Если я буду ставить на первое место кого-то другого, от меня самой ничего не останется. Одни дети уйдут, придут новые. А я потеряюсь, если буду вспоминать о себе в последнюю очередь…

– Вы окончили факультет журналистики и сейчас активно работаете в медиасфере. Как Вам удается совмещать несколько работ? И зачем?

– Один рабочий день начинается по новосибирскому времени, а второй – по московскому. Если смотреть с этой точки зрения, то одна работа начинается с утра и заканчивается днём, а вторая начинается днём и заканчивается поздно ночью. Это, безусловно, сложно совмещать.

Начиная с 20 лет, я всегда пыталась совмещать приятное с полезным. Когда училась в университете, у меня была шестидневка очного обучения. А по выходным я работала консультантом в магазине нижнего белья. Мне приходилось по субботам отпрашиваться у преподавателя и ездить из Академгородка на Красный проспект на работу. Когда меня поддержал педагог, я научилась совмещать учебу с работой. С тех пор у меня все время есть две сферы, которыми я усердно занимаюсь. Для меня это привычная штука.

С одной стороны, это плохо, так как у тебя редко выпадает возможность отключиться от всего и просто отдохнуть, а с другой стороны, это важно. Я скорее всего не смогу проработать учителем 50 лет, так как это мне надоест. Я пройду всю программу с 5 по 11 класс, а когда начну рассказывать детям пятый раз про Муму, точно не смогу нормально смотреть на это произведение.

Мне важно переключаться. Я не могу сконцентрироваться на чем-то одном и делать это каждый день. Две работы для меня – это необходимая штука.

– Какой совет Вы бы дали себе в 18?

– Во-первых, ничего не бояться. В любом случае, когда ты воспитываешься в определенной среде, ты набираешься мыслей других людей. А мысли других людей – это мысли, рожденные из их страхов. Из-за этого ты начинаешь себя накручивать и сам бояться. По сути, пока ты жив – проблем никаких не может быть. Ты, безусловно, можешь болеть, терять близких людей. Чем раньше ты поймешь, что так устроена жизнь, тем тебе будет проще. Чего-то бояться – это путь в одну и ту же точку.

Еще я бы сказала себе, что не стоит привязываться к людям, с точки зрения того, что лучше быть одному, чем с кем попало. Это касается парней, друзей, одноклассников и даже родственников. Лучше избегать шумных токсичных компаний, если они нужны только для факта существования. В свои 18 лет я вряд ли бы это поняла. Пока ты сам не пройдешь несколько сложных и разных испытаний, до тебя это не дойдет.

– Три Ваши самые главные ценности?

– Свобода. Любовь. Осознанность.

– Почему спустя столько лет Вы продолжаете играть в МБИ?

– МБИ – это тренировка творческой жилки и тайм-менеджмента. Я помогаю, теперь уже в роли тьютора, новому поколению удержать драйв игры, передать свой опыт и, конечно, вспоминаю прошлое!

Кстати, несколько лет подряд я была капитаном команды Горностаев.

К тому же, я могу привнести в игру новое. Со стороны учителя, маркетолога и взрослого увидеть те грани, которые раньше было трудно заметить.

Фото: группа ВКонтакте редакции «Горностай»