Придя на встречу c ветераном, мы хотели задать несколько вопросов для школьной газеты и уйти.

Но нет, нам налили чай, угостили тортом. В общем, не просто так. Нас ждали.

– На машинах работали! Я справлялся лучше всех! Здоровые короба перевозили, – громко и непонятно говорил Виктор Витальевич.

– Да, да... Я поняла вас. Но всё же скажите, сколько вам было лет, когда война началась? – вежливо переспросила Аня, корреспондент школьной газеты.

– Ой, у вас чай закончился! Сейчас долью, – уходя на кухню, громко сказала бабушка, жена ветерана. – Мне восемнадцать было. Тогда такие песни пели! Хотите я вам сп...

– Он не договорил, потому что на кухне раздался шум.

– Сидите, сидите – убежал он к супруге. «Аньк, мы здесь надолго ещё? – Ну, ты ведь видишь, как он нечётко и не по делу... Сосредоточиться не может», – перешептывались мы.

– На чём мы остановились? – спросил ветеран, возвращаясь.

– Так. А где теперь ваши однополчане, друзья, с которыми воевали?

– Друзья... Их почти нет... Да и те, кто остались, по городам разным разъехались, – задумчиво проговорил он. В это время в комнату тихо вошла старушка с чайником. – Нет, нет, не надо, – стали отказываться мы.

– Она глуховата, – грустно вставил дедушка. Аня снова стала расспрашивать, точнее, старалась это делать. Жалко их... У дедушки трое детей, но приезжают редко. Так и живут вдвоём, скучают, радуются людям, с которыми можно поговорить, рассказывать о себе. А нам всё равно... Ветераны заслуживают достойной старости. Но в квартире у них небогато. Даже удивительно, Виктор Витальевич сказал нам, что получает прилично, а мы видим такое. Из «роскоши» только телевизор.

– Что за государство? – перебил мои раздумья громкий голос.

– Вот я – ветеран, у меня пенсия хорошая, а у неё, – он указал в сторону жены, которая сидела на кресле, сияя улыбкой, – только на хлеб хватает! Что бы она без меня делала? За разговором прошло ещё пятнадцать минут.

– А давайте я вас сфотографирую? – встала я во время паузы. – А потом я вам спою! – весело сообщил Виктор Витальевич. Он надел парадный костюм, усыпанный медалями, и запел. Ему уже восемьдесят пять лет, а поёт, как молодой.

– Это мои самые любимые песни были, – с радостной улыбкой, глубоко дыша, сказал старик и сел. – О, вот, посмотрите фотографии, – взяв с полки стопку снимков, приготовленных заранее, он протянул нам. Пока мы их рассматривали, рассказывал, куда его приглашают, кто приходит, что ставят на стол.

– Ну всё, нам пора, – поднялись мы.

– Оу, – грустно вздохнул дедушка и, пока мы оде¬вались, сказал: «Вот, когда умру, будет, кому веночек поставить»... На эту фразу мы с Аней промолчали, рассчитывая друг на друга. Надо было что-то ответить, но что? «Да, да, поставим» или «Вы никогда не умрёте»? Глупо...

– До свидания!

– Нет, нет, подождите! – и старушка убежала на кухню. Из дома мы вышли с карманами, полными конфет...