Однажды я представил себе, что у меня есть хозяин. Всамделишный, какой есть у всякой настоящей собаки: добрый, заботливый, любящий подолгу гулять по утрам. Таких я иногда встречаю в парке. Все они ухоженные, чистые, откормленные, избалованные. Они величественно вышагивают рядом со своими хозяевами, улыбаются прохожим и пафосно обнюхивают землю.

Все эти маленькие сценки пронзают меня, как кинжал. Ведь у меня тоже был хозяин. Вернее, не хозяин, а целая семья.

Говорят, что у каждой собаки есть свой хозяин, который будет её любить и заботиться о ней всю жизнь. В свою очередь, его будет оберегать пёс, который не задумываясь отдаст за него жизнь. А если такого случая не представится, то он просто будет сторожить хозяйские вещи, отпугивать вредных соседок, подставлять шею для почесываний и преданно смотреть в глаза.

Но измельчала сейчас собачья порода, ох, измельчала! Не осталось честных псов, все думают только о своей выгоде! Лишь немногие сейчас верят, что собаке должно служить человеческой стае. Если это не так, то почему Сириус, который называют Пёсьей звездой, есть союз двух светил? Разве это не доказательство того, что собачья судьба неразрывно связана с человеческой?

Размышляя о своем предназначении, я нашел в куче мусора вкусно пахнущий пакет и разорвал его. В нос мне ударил особый аромат. Этот запах, визитную карточку любой достойной помойки, ни с чем не перепутаешь. Он состоит из давно заваренных и перепревших чайных пакетиков, заплесневелого хлеба, бумаги, кожуры апельсинов и других, более тонких и неуловимых запахов. В пакете оказалась обгрызанная говяжья кость, судя по всему – из борща. Я зажал кость в зубах и потрусил к заснеженным кустам. Здесь я пролез в едва заметную дыру между ветками, положил кость на землю… и задумался.

Был ли я преданным псом? Определённо да. Я никогда не ластился к чужим людям, защищал дом, не воровал еду со стола и не кусал никого из своей стаи, ибо Вожак и остальные люди моей стаи – это святое, на что никакой добропорядочный пес никогда не покусится. Я исполнял свой долг, не жалея ни сна, ни жизни.

Но Вожак рассудил иначе.

В один из осенних вечеров, когда осень уже не золотая и не «очей очарованье», дует промозглый ветер и разверзаются хляби небесные, Вожак меня позвал. Я подбежал к нему, таща на буксире Маленькую, которая радостно хохотала, когда я чмокал её прямо в нос.

Вожак выглядел нахмуренным. Он отцепил Маленькую от моего хвоста, сказал ей что-то, и она побежала на кухню. Затем он пристегнул мне поводок и повел в подъезд, а оттуда на улицу.

Машина уже была заведена и довольно пофыркивала. Я запрыгнул на переднее сиденье, и мы тронулись в путь…

Внезапно мои мысли прорезал крик:

- Рита, выпусти дегусенка! Он гулять хочет!

- Сейчас доделаю доклад и приду!

Кидаю быстрый взгляд на компьютер. Посередине экрана заголовок. Чуть ниже – пустая страница.

Судя по всему, сегодня дегу суждено сидеть в клетке.