Синие небо с перисто-слоистыми плывущими облаками. Теплое, ласкающее солнце и пространство, тонущее в его мягких объятиях. Колосья зелёной, только начавшей свою жизнь, пшеницы, каждый раз щекочущие мое тело при очередном порыве ветра. А вокруг тишина, воздух, пропитанный свободой, он заполняет каждую клеточку моего тела. В голове не зарождается ни одной мысли. Неужели это и есть всеми излюбленная свобода? Линия горизонта простилается вдалеке, разрезая пейзаж на две необъятные части, она будто намекает нам на безграничность наших возможностей. Слышится шум леса, такой приятный, родной, он успокаивает, выводит наружу давние воспоминания. Я пытаюсь ухватится за них, держусь из последних сил, но они ловко ускользают.

Автобус, качаясь из стороны в сторону, едет на последнем дыхании. Его салон оставляет желать лучшего: обшарпанные сиденья, поручни с облезшей краской и разваливающаяся крыша, за которую уже попросту страшно. Серый вид улиц небольшого города из грязного окна, здесь все друг друга знают. Женщина, сидящая напротив меня, что-то оживлённо рассказывает, возможно она меня знает, а может ей просто нету разницы с кем говорить. Мне совершенно не хочется это выяснять. Но нам часто приходится делать, что мы не хотим.

И вот она вопросительно смотрит в мои глаза. Ох уж эта вежливость.

– Извините, вы что-то сказали? Я не услышала. – Вынув один наушник по принуждению проговорила я.

– Да, да, как вы думаете не рано ли я высадила огурцы? Всё-таки ещё даже не середина апреля? Хотя, знаете, в том году я вот высадила огурцы в июне, не припомню точного числа, но знаете!!! Они все завяли! Я вот и подумала тогда, что припозднилась, а перед этим в апреле всё думала пора или не пора, ну у меня правда ещё рассада только взошла. А в позапрошлом году…

Я решила, что с меня достаточно овощей на сегодня, вздохнув, как после долгой нехватки воздуха, держа спокойный темп речи, ответила:  

– Простите, я не разбираюсь в огурцах, – почти надев наушник, я хотела продолжить смотреть на бессмысленные, неинтересные, угрюмые картинки за окном, но поймав на себе очередной взгляд, не успела закончить начатое. Женщина упорно смотрела на мои огромные сумки с флористическими инструментами, в одной из них выглядывал секатор, как будто специально провоцируя на нежелательный разговор мою неугомонную собеседницу. Она извиваясь на месте, сверила взглядом сумки, из боязни что в скором времени в них появиться дыра, пришлось вмешаться:

– Я флорист. – Через некоторое время стало понятно, дыры в сумках не избежать. – Я работаю с цветами, а не с огурцами. Огурцы – это тоже растения, но я… – я упорно и как можно доходчивее пыталась всё объяснить этой даме, но к сожалению некоторые вещи нам не подвластны.  Игра в гляделки изрядно затянулась, и вот как спасительный круг стала виднется нужная мне остановка! Быстро подхватив сумки, тянувшие меня вниз, я пулей направилась к еле державшимся в вертикальном положении дверям автобуса.  Подпрыгивая мы начали тормозить, и вот я уже спускаюсь по ступенькам, как по заветному пути, но вдруг вслед под скрип закрывающихся дверей доносится голос моей попутчицы:

– Может быть через недельку высадить, у меня осталась рассада! – Видимо думая, что её не слышно, женщина решает действовать решительно. Схватив сумку она подбегает к заевшим дверям, которые остались открытыми на половину, переходя на крик:

– Или вы думаете, что лучше подождать? Батюшки, заморозки же обещали! Вспомнила, старая дура!

Теперь уже звук закрывающихся дверей перебивали обречённые вздохи женщины. Проводив взглядом уезжающий автобус, подаривший столь замечательные эмоции, я зашагала вперёд, прочь от остановки.   

Открыв глаза, я увидела приближающиеся капли холодного дождя. Они растекались по всему телу, пробуждая мелкую дрожь по коже, приводя в чувства моё потерявшиеся сознания в прошлом. Дождь усиливался, на небе уже были видны ослепительные вспышки молнии, а до ушей доносились раскаты грома. На моем лице засеяла улыбка, слегка поднявшись на локти я посмотрела вдаль, огромные, нескончаемые поля, спокойствие вновь наполняло мою голову, вдруг из колосьев вылетела крохотная птица, прокружив круг, она скрылась в пушистых облаках, а на мне вновь нахлынули воспоминания…

Вот я уже стою в старом, забытом всеми помещении, тусклый свет, исходящий от двух лампочек-груш, некоторая пыльная мебель, оставшаяся от старых хозяев, раньше здесь должно быть размещалось какое-то маленькое кафе, а теперь будет размещаться мой собственный цветочный магазин. Место конечно не самое лучшее, но это было единственное помещения, покупку которого я могла совершить, к тому же здесь уже есть основной ремонт. Мне оставалось лишь навести порядок, расставить все по своим местам, встретить поставщиков, получить товар и ещё пару мелочей. Тяжело вздохнув я принялась за работу.

Быстро мелькнув, на очередь подходили другие отрывки памяти.

День открытия: много новых лиц, знакомств, эмоций. Я помню каждое ощущение, от радости до огорчения, оставшегося после неприятного разговора. Мужчина пожилого возраста, в грязных вещах, не торопясь, озираясь по сторонам продвигался к стеллажу с цветами, рабочий день подходил к концу, у меня в руках уже были ключи для закрытия двери, но я застыла на месте за стойкой, не решаясь заговорить с человеком, который был уже напротив. Он растягивал время, будто проверяю меня на прочность. Немного помедлив, странный покупатель не спеша развернулся направляясь к табуретке, на которой до сих пор не высох след от ранее стоявшего ведра с лилиями.

– Юная леди, это ваш магазин? – мужчина протер рукавом мокрый след и сел на табурет.

– Д.. да, – я растерянно, не отрывая взгляда от человека, ответила.

– Хмм… а у вас здесь уютно, – он повторно оглядывал помещение. – Правда, не к чему всё это, не к чему. – Закончив фразу, он встал и направился к выходу.

– Почему? – честно говоря, я и сама не знала какой ответ ожидала услышать.

– Ну как же, цветы – это радость и счастье, – немного помолчав, вдохнув, как приговор, растягивая каждое последующее слово, проговорил:

– В этом городе нету места цветам, – далее последовал скорее риторический вопрос. – Разве они будут кому-то нужны? Думаете много людей захотят купить те ярко-жёлтые хризантемы или кому-то будут нужны вон те малиновые герберы? Нет, муж лучше подарит своей жене сковороду, жена же будет счастлива, что ей не подарили бесполезные цветы, которые окажутся в мусорке через два дня, люди разучились видеть прекрасное.

И это было грустной правдой… Этот мужчина будто притянул ко мне несчастье, а может это был лишь вопрос времени? При любом раскладе, это уже совсем не имеет значения.

Последующие месяца были сущим адом. Предсказания мужчины исполнилось с небывалой точностью. Мой магазин обходили будто он прокаженный, изредка подходящие люди с улыбкой смотрели на витрины, затем же с грустью разворачиваясь, уходили. Я не знаю можно ли как-то описать чувство потери надежды, оно пожирает тебя изнутри. Ожидания истязают тебя, а в конце всё крошится на мелкие осколки, которые в свою очередь всей своей остротой безжалостно впиваются в тебя, забирая безвозвратно последний шанс.

Пропастью разделил мою жизнь на до и после злополучный пожар. Он испепелил всё. Этот магазин был моей мечтой, каждый узнав мою цель, смеялся осыпая дурными прогнозами. Они ослабили меня, но не останавливали. А что же такое мечта? Разыгравшееся воображение? Мотивация? Иллюзия?

Моё сознание встрепенулось, я дрожала от холода. Дождь уже прекратился, но промокшая одежда напоминала о недавно прошедшем ливне. Я огляделась по сторонам, уже были лёгкие сумерки. Ничего. Это лишь начало моего пути. Главное – встать. Подняв кактус – единственные остатки моей мечты, я побрела по пустому, какою теперь являлась моя жизнь, полю, к дороге, подальше от заката.