***

Не могу поверить. Я потеряла Это, не знаю где.

Наверняка оставила либо в школе у Ани, либо в подвале Фрэнка. У этого старика был жуткий акцент и старый шарф, то ли в клетку, то ли в дырку. А больше ничего. После занятий я всегда заглядывала в его маленькую комнатку, принося помятые, сладкие груши и свежий воздух с улицы. Мы садились прямо на пол – больше некуда – и рассказывали друг другу истории, которых не было, притворяясь, что все так и должно быть. После я доставала из карманов пальто мягкие фрукты, а он каждый раз радовался, как в первый.

С другой стороны, Это вполне могло остаться в «Аниной» школе, где она работала учителем. Не могу точно сказать, как именно мы познакомились. Кажется, я всегда ее знала. Кажется, каждый вторник забегала пить чай с лимоном, а он стоял там, все на том же месте, горячий и ароматный. Аня заходила позже, когда я сидела на подоконнике и рисовала цветы. Они необъяснимо лучше выходят зимой – поблекшие призраки прошедшего лета. Не знаю, куда она кладет рисунки – в какой-то из старых шкафчиков комода, или, может, в мусорное ведро. Мы не разговариваем. Но чай с лимоном всегда есть.

Впрочем, все это неважно. Где бы сейчас Оно ни было. Я бы никогда не посмела спросить ни Фрэнка, ни Анну, смущаясь, представляя, как может прозвучать вопрос. Легче забыть, что Это вообще существовало, а горячая кружка и холодный пол подвала важнее.

А с Того, что я потеряла, возможно, начнется новая история.

***

Я нашел Это на улице. Оно было в меру припорошено снегом, как и я, впрочем. Я взял Это, а в голове тут же поселилась мысль: «А вдруг кто-то из прохожих видел, как я его присвоил?» Будто у меня из без того проблем мало. Беспокойство преследовало меня везде, куда бы я ни пошел, не хуже тени, так что я решил рассказать все Светлане, которая…