Покачиваясь на старой скрипящей качели, которую уже давно никто не смазывал, я, пожалуй, впервые за долгое время разговариваю со своей лучшей подругой, с которой знакома с детства. Вместе мы пережили много трудностей, ненастий. Она была единственной, кто оставался со мной до самого конца. В ней всё было идеально: невысокий рост, длинные блондинистые волосы, приятные черты лица, на котором так кстати был этот маленький носик, пухлые щёчки. На её фоне я выглядела словно клякса на белоснежном листе бумаги: высокая, нескладная, чёрные, как смола, волосы и резкие черты лица. Я не считаю себя уродиной, но на фоне Оли... Оля – мечта любого художника! Честно сказать, раньше мы были более дружными, но после переезда в новый квартал, где у меня появились новые друзья, она как будто бы отдалилась, и сколько бы я не звала её играть с соседскими ребятами в новые игры, она всегда отказывалась. А если даже соглашалась, то всё время была молчалива и задумчива. Мне было непривычно видеть её такой.

Этот летний день мы решили посвятить друг другу, но, откровенно говоря, разговор у нас не клеился. Мы почти всё время молчали, робко поглядывая друг на друга. Спустя какое-то время мы заметили, что все местные ребята начали собираться вокруг детской железной горки, которая от жары буквально плавилась. Не думаю, что кто-то захотел бы прокатиться с неё сейчас, но мне стало любопытно, что же вызвало у ребят такой интерес, поэтому я поправила свои волосы, расправила футболку, набралась смелости и спросила:

– Оль, может, подойдём ближе и узнаем, что происходит?

Вряд ли, конечно же, Оля не заметила моего желания сменить обстановку, да и поведение говорило само за себя. Она прекрасно поняла, что вопрос я задала из вежливости. Увидев краем глаза её одобрение, я спрыгнула с качели, и мы пошагали к горке.

В центре собравшейся толпы стояла девочка Лена, которая являлась, по моим нескромным меркам, самой обеспеченной из нашего дома. Она хоть и была довольно капризным ребёнком, но нельзя сказать, что с ней было неинтересно общаться; наоборот, время, проведённое с ней, казалось очень увлекательным. В харизме ли было дело или в том, что она умело распределяла роли во время совместных занятий, не знаю, но сегодня я поняла, как плохо разбираюсь в людях.

Пока я думала о Ленке, мысли мои разлетелись, словно бусинки порвавшегося браслета, но вдруг я почувствовала, что кто-то сзади слегка толкнул меня. Потеряв равновесие, я случайно выронила свою сумочку. Всё содержимое рассыпалось по земле. Я стала лихорадочно собирать различные тюбики, заколочки, резинки для волос. К своему удивлению, среди прочего барахла были незнакомые мне заколка и браслет. Все вокруг тут же затихли. Подняв голову, я встретилась со взглядом Лены. Она поменялась в лице, в её обычно лучистых и приветливых глазах вспыхнул яростный огонёк. Мне стало не по себе, по телу пробежали мурашки. В одно мгновения Лена уже оказалось возле меня, со всей силы схватила мою руку и громко прокричала:

– Воровка! Видели? От тебя, конечно, я такого не ожидала!

Ребята, стоявшие вокруг меня, сделали шаг назад. Я совершенно ничего не понимала. Кто воровка? Я? Голова начала кружиться, звуки вокруг превратились в общий гул. Я перестала понимать, что происходит. «Воровка!» – пролетело в моей голове. Все дети в один миг стали казаться грозными и страшными. Всё начало увеличиваться в своих размерах, кроме меня: я начала сдуваться, как маленький воздушный шарик. «Я же никогда ничего не крала», – хотела сказать я, но не могла, потому что силы оставили меня.

– Так, браслет мой, – громко и уверенно продолжала Ленка, – а вот заколка… Не помню её на тебе. Может, ты и её тоже у кого-то украла?

Я готова была сбежать, провалиться в бездну, лишь бы не слышать всего этого. Но вдруг я услышала голос – это была Оля.

– Заколка моя, но я точно знаю, что Кира её не крала. Быть может, ей её кто-то подкинул? – не менее убедительно произнесла она. – Да, точно! Кто-то подкинул. Кира – честный человек, стала бы она таким заниматься?

Говоря это, Оля выглядела очень решительно. Она не знала, как её заколка оказалась в моей сумочке, но не могла позволить, чтобы какая-то Ленка так жестоко посмеялась над её подругой.

– Олечка, твоя лучшая подруга тебя обокрала, а ты всё равно пытаешься её защитить? М-да, вот и настоящая дружба! – звонко продолжала Лена. – К несчастью, не все люди такие хорошие, как хотелось бы. Кто-то подкинул? Да зачем кому-то это делать, что он от этого получит?

Все вокруг зашумели, явно соглашаясь с Ленкой, толпа не унималась. Но слова подруги придали мне сил, и, ударив себя по щекам, я заговорила.

– А если я смогу доказать свою невиновность и найду преступника?

Лена ехидно улыбнулась. По всей видимости, она человек азартный, поэтому, недолго думая, согласилась на моё предложение. После этого все разошлись в разные стороны, а мы с Олей медленно побрели обратно к качелям. Она не задала ни единого вопроса, и это было очень важно для меня. Я понимала: она верит мне.

Да уж, теперь мне придётся играть в детектива. Но с чего начать расследование? С поиска улик на месте преступления? Но кроме внезапно появившихся в моей сумке заколки и браслета у меня нет ничего. Устроить допрос подозреваемых? Но на данный момент я была единственной из всех. Обсудив это с Олей, мы решили пойти к Ваньке из пятого подъезда, так как его часто ловили за кражей жвачек и конфет. Он был спецом в этом деле, но нам ничем не помог, а только рассмеялся в лицо. Он не хотел выдавать своих секретиков, потому что боялся, что это тётя Катя, продавщица из местного магазина, подговорила нас и подослала к нему.

Таким образом прошло полдня, а мы так ничего не узнали. Все ребята со двора, к кому мы обращались, просто разводили руками и отворачивались от нас. Они верили в то, что я действительно могла украсть браслет у Лены.  Последней моей надеждой были Катя и Вика. Подружкам родители недавно подарили новые телефоны, поэтому они каждый свой шаг снимали на камеру. В моей душе, словно раненая птичка, билась надежда, что девочки по случайности засняли того, кто подбросил мне заколку и браслет. Я побежала на соседнюю площадку, но Оля со мной не пошла, она решали опросить других ребят. Увидев меня, девочки прямо-таки засияли. Их реакция немного удивила меня, ведь после последних происшествий другие ребята при встрече отводили глаза или уходили в сторону, но не они (как оказалось позже, девочки просто не слышали «новостей»). Больше порадовало меня то, что у них ничего не пришлось спрашивать: они сами начали просить меня оценить их новое видео. Оно было самым обычным: Вика и Катя просто танцевали заученные под песню движения. Но вдруг на заднем фоне я увидела… Олю?! Она шла с моей сумкой. У меня начало дико звенеть в ушах. Не помню, как, но очнулась я от этого сна уже дома. Я не знала, как себя вести и что нужно делать. Что люди обычно делают, когда им плохо? Выговариваются. Поэтому я пошла на кухню, где мама готовила ужин, и всё ей рассказала.

– Солнышко моё, таких Оль в твоей жизни будет миллион до неба. Не нужно всецело доверять каждому, кто назовёт тебя своей подругой. Мой тебе совет: перестань с не общаться и разоблачи её при всех, не нужны тебе в жизни такие друзья.

И в этот миг все проблемы, которые я считала важными, потеряли всякий смысл. Всё-таки самое главное – это семья. Друзья приходят и уходят, но только не мама с папой. Больше я не буду искать опору и поддержку в других людях, а просто буду себе напоминать, что родители помогут в случае чего. Мне стало намного легче с этим осознанием. Поблагодарив маму, я выбежала на улицу, одновременно созывая всех прохожих ребят к горке. К моей удаче в толпе я заметила два важных лица – Олю и Лену. В этот момент я поняла, что мне больше нравиться владеть ситуацией, нежели подчиняться ей. Я собралась с силами, сделала шаг вперёд и молча нажала на кнопку Play. Какое-то мгновение все молчали. Я посмотрела на Олю и заметила, как она изменилась в лице: когда-то казавшееся мне самым светлым и прекрасным, теперь стало практически чёрным. Под взглядами ребят Оля стала ещё меньше, чем была. Внутри меня всё сжалось, я хотела броситься к подруге, обнять её, но не сделала этого. Оля начала судорожно тереть руки, её глаза наполнились слезами. Вскоре, не выдержав напряжения, она сглотнула слюну и сказала слегка дрожащим голосом:

– Я всего лишь хотела проводить с тобой больше времени. Я не хотела ничего плохого...

Она продолжала что-то говорить, но из-за слёз и общего гула я перестала её понимать. С каждым словом она вызывала всё большее отвращение, казалась жалкой. И как я могла раньше с ней общаться? Хотя, что бы ни произошло, всё же я запомню те прекрасные мгновения, которые нас связывали. Ребята разошлись, я тоже медленно побрела в сторону дома. С Олей мы больше не виделись.