Лето. Прохладная ночь. По улицам новосибирского Академгородка идет девочка Лиза одиннадцати лет со слезами на глазах и оглядывается по сторонам. А кругом, хоть и почти центр городского района, стоят вековые сибирские сосны и тихо вздыхают на влажном ветру, дующем со стороны обского моря.

Лиза приехала на каникулах в гости к своей бабушке, работающей в одном из научно-исследовательских институтов. Они сегодня были у нее на работе. И вот бабушка осталась для проведения каких-то очень сложных исследований на ночь, а внучку отправила домой. Лиза не хотела беспокоить любимую бабулю по пустякам и сказала, что без труда найдет дорогу домой. Оказалось, что Академгородок днем – это одно дело, а ночью – совсем другое. Ничего не узнать, куда идти? У кого спросить дорогу? На улице ни души…

И вот, когда Лиза уже совсем отчаялась найти верный путь, вдруг откуда ни возьмись появился высокий пожилой мужчина и громким голосом спросил:

– Что же вы, голубушка, так поздно по городу гуляете? Или заплутали в самом сердце науки?

– Ой, я и правда не могу разыскать дорогу домой, а адрес не помню, – сказала Лиза, а на глазах уже начали быстро появляться крупные капли слез, готовые вот-вот сорваться на румяные щеки.

– Та-а-ак, – задумался мужчина. – А что если я тебя по пути по своим делам доведу до проспекта Лаврентьева? Там, правда, сейчас людей тоже мало, но зато есть лаборантка, она тебе точно поможет, она тут все знает. Меня зовут дядя Миша, – представился мужчина.

– Лиза, очень приятно. А что это за лаборантка такая?

– Ты ее скоро увидишь. И еще множество чудес, которыми так богат Новосибирск. Не зря же именно здесь столько ученых, столько подземных потайных мест, столько необычных жителей ну и вообще…

О чем говорил дядя Миша, Лиза не могла понять. Видимо, дедушка уже старенький и думает, что встретил какую-то малютку и теперь успокаивает ее сказками, пока ведет к полицейским. За этими размышлениями, воркованием спутника и за становящейся все более ощутимой прохладой Лиза не заметила, как они вышли из леса и подошли ко входу в какое-то здание с вывеской, гласившей: «Институт цитологии и генетики СО РАН». «Должно быть это какой-то глупый сон, – подумалось Лизе. – Цитология, дядя Миша, лаборантка, какая-то СО РАН, чушь несусветная».

– Ну уж не такая и чушь, – раздалось откуда-то сверху над головой.  – Доброй ночи, Михаил Алексеевич. В любимый институт спешите?

– Доброй ночи, почтенная Мышь. Я, как вы знаете, давно уже никуда не спешу. А вот спутница моя Лиза заплутала в незнакомом городе и идет к бабушке домой. Помогите ей, будьте так любезны.

– Я-то помогу! А куда смотрит бабуля? – возмутилась бронзовая мышь в очках на кончике носа, со спицами в лапках, что-то не переставая вяжущая сидя на пьедестале.

Лиза разинула рот от удивления. Не может быть! Памятник заговорил. Михаил Алексеевич, увидев выражение лица Лизы, громко рассмеялся и сказал:

– Все! Коллега, – обратился он к мыши, – вверяю вам Лизу. Помогите девочке, пока у нее челюсть не выскочила, а то еще и врачей придется звать. Доброй ночи, дамы.

Сказав это, дядя Миша направился в сторону входа в институт и пропал из виду на полпути. Лиза была поражена произошедшим, зажмурилась и помотала головой, чтобы прогнать сон, а может это было видение. Да мало ли что может показаться ребенку ночью. Главное к центральной улице вышла.

Вдруг Лиза почувствовала прикосновение чего-то ледяного к щеке и вздрогнула. Обернувшись она увидела рядом с собой бронзовую мышь в очках, которая внимательно принюхивалась к ее щеке.

– Прошу прощения, – вежливо и тихонько проговорила Мышь. – Меня зовут Лабораторная Мышь. Работаю здесь днем памятником. А судя по запаху, твоя бабушка работает в одном из наших замечательных НИИ и находится на пороге одного гениального открытия. Да и внучка тоже не отстает от бабули: учится на одни «пятерки» и «четверки», храбрая, честная и добрая. Редкие качества для современной молодежи. Ну не пугайся, подойди ко мне и обними.

Мышь, сидя на задних лапках, развела передние в стороны и, глядя на Лизу, поманила ее к себе. Девочка, не в силах понять до конца происходящее, подошла к статуе и обняла ее. Тут же за спиной сомкнулись стальные лапки. Мышь произнесла какую-то абракадабру на шуршащем, непонятном языке, клацнула зубами, щелкнула хвостом и топнула одной из задних лап. «У-у-ух!». С глухим звуком Лиза в обнимку с мышью очутилась в темном бетонном коридоре, видимо где-то под землей.

– Ну что ты с ними будешь делать! – недовольно сказала Мышь и произвела в воздухе какие-то круговые движения вытянутой мордочкой и передними лапками, после чего появились два ярко светящихся шара, размером с лизин кулак. Один из них был в районе груди напротив лица девочки, второй – напротив мыши. Шары были послушные. Стоило Лизе подумать, что они слишком ярко светят, так ее шар стал светиться слабее. А еще он перемещался в ту сторону, куда девочка поворачивала голову.

– Лизочка, пойдем домой. Бронзовым мышам, даже таким почтенным как я, не рекомендуется ходить по поверхности даже по ночам. Детский мозг более восприимчив к чуду, а вот у подавляющего большинства взрослых может рассудок помутиться, а я не люблю никого расстраивать.

– А где мы? – наконец осмелилась заговорить Лиза.

– А это один из многочисленных тоннелей под Академгородком. Местные думают, что они появились здесь, когда в пятидесятых годах двадцатого века Академгородок строили, но это не совсем так. Тоннели здесь с древнейших времен, и что они таят в себе никому неизвестно. А во время строительства их просто сохранили и укрепили, где смогли.

– А как я из подземелья домой попаду? – стала переживать Лиза.

– Архитекторы сделали так, что над всеми выходами, которые нашли, построили дома. Думали, что сделали как лучше. Вдруг бомбежка, химическая атака, бедствие какое, а тут сразу тебе и убежище. Да вот только не пригодились убежища. Ну и еще иногда что-то или кто-то поднимается из глубин тоннелей в подвалы, ходит там, шумит, трубы портит, ну и хулиганит понемногу. Но ты не волнуйся, твой дом рядом, – постаралась успокоить девочку Мышь.

Какое-то время спутники шли молча. Тоннель был бетонный, скучный. Время от времени появлялись ответвления в разные стороны. На перекрестках мышь останавливалась и принюхивалась, ища верную дорогу. Вскоре Лиза увидела металлическую ржавую дверь с облупившейся красной краской и надписью: «an exitum sol».

– Ну все. Остался только последний штрих. Лиза наклонись ко мне, – девочка наклонилась. – Будь умницей, никогда ничего не бойся и не сдавайся. Сладких снов.

С этими словами Мышь ткнула правой передней лапкой девочку в лоб. Голову пронзило странное чувство, будто Лиза надела ледяную шапку, в глазах потемнело, а в ушах зазвенело. И в то же мгновение все разом затихло. Тишина…

Вдруг Лиза услышала, как открывается дверь в прихожей, резко села на кровати и попыталась сообразить, был это сон, быль или что-то другое. Бабушка зашла в комнату и удивилась:

– А ты чего не спишь? Так поздно вчера из института ушла и уже проснулась.

Бабушка села на край кровати. Лиза подсела к ней и привалилась головой к плечу.

– Как опыты, баб?

– Отлично. Феноменальные результаты, если все получится, как мы планируем, то это будет просто фантастический прорыв в мировой науке!

– Здорово, – сказала Лиза, а сама подумала: «Ну а мне надо разобраться, что же это было вчера? Какие тайны хранит в себе Академгородок? Что ждать теперь от Новосибирска? И что же делать дальше? И нужно ли?»