«Baccalauréat en France» во Франции, «A-level» в Великобритании, «Matura» во многих странах Европы, и наконец, ЕГЭ в России. Такая форма итоговой аттестации распространена по всему миру. Говорят, она пришла к нам из Америки, переквалифицировавшись из SAT в ЕГЭ. Но как бы то ни было, в 2001 году единый госэкзамен был введен экспериментально в нескольких республиках и областях, а к 2009 успел стать основной формой вступительных испытаний в вузы.

Экзамены меняются, а готовит учеников к ним все та же старая добрая школа. Учителя вынуждены бдительно следить за инновациями в сфере образования и ежегодно, в связи с новыми правилами и изменениями в форме сдачи экзаменов, тоже по-новому учить нас. Так какие цели у учителей сейчас?

«Главное в работе учителя, чтобы у ребенка возникла страсть к познанию», – говорит Павел Вадимович Шипитка, молодой учитель, участник городского этапа конкурса «Новой школе – современный учитель» и всероссийского этапа конкурса «Дебютант года».

Но как создать эту страсть и как ее укреплять? Да и какая уж тут может быть страсть, если через пару месяцев ЕГЭ, и там она ни на что не повлияет: десяток галочек да сочинение по клише.

Все-таки как же изменились цели школы с появлением единого государственного экзамена? Что важно теперь? Любовь к предмету или ее вытеснили результаты по ЕГЭ?

«С 2009 года это основная форма государственной (итоговой) аттестации и вступительных испытаний в вузы и ссузы в Российской Федерации», – пишет официальный сайт ЕГЭ 2015. Ни слова о любви к предметам. А почему так?

«Мотивация изменилась, – поясняет учитель обществознания Светлана Анатольевна Синюкова, – а вообще я считаю, что, например, гуманитарные предметы должны сдаваться устно, путем общения. Я все вытяну из тебя вопросами, а если нечего вытягивать… ну и…»

Нам стало важно поступить, поэтому мы сами расставили так приоритеты. Сами ограничили себя и загнали в рамки. Еще недавно не было ни одного предмета, где была бы устная часть, а сейчас она есть на экзамене по иностранному языку. Значит ЕГЭ, как живой организм, развивается. И значит, все не так уж плохо, как хотелось бы это представить противникам ЕГЭ

«Я видел за многие годы ЕГЭ, вижу что оно меняется», – высказывается Павел Вадимович.

К тому же, ЕГЭ – это тот уникальный экзамен, который сумел объединить всю школьную программу, и чтобы его сдать, нужно вспомнить все, что ты изучал.

Получается, со всех сторон он хорош, этот ЕГЭ. Тогда откуда же появляются сотни подписчиков в социальных сетях у групп «АнтиЕГЭ» и «Против ЕГЭ»? И что это за АнтиЕГЭ?

АнтиЕГЭ – это группа людей, выступающих за отмену или изменение программы Единого Государственного Экзамена. «Вместе мы можем, пусть не отменить эту гадость, но сменить процедуру проведения экзамена» – гласит заголовок в одной из таких групп. Хотя, на мой взгляд, парадоксально, что никаких предложений или претензий от участников не поступает. «Помогу с ЕГЭ» – вот все, что мы можем услышать от противников ЕГЭ. Получается, эта организация ориентирована не на улучшение программы проведения экзамена, а на личную материальную выгоду участников.

«ЕГЭ стимулирует подготовку учеников к экзамену, в том числе и самостоятельную» – гласит один из пунктов в пользу ЕГЭ. Но как сподвигнуть ученика на самостоятельное изучение предмета? Этот вопрос встал и перед учителями.

«Наша задача – научить учиться!» – любят говорить учителя. Но как заразить интересом к предмету?

«Постараться заинтересовать, – комментирует Павел Вадимович Шипитка, – если ребенку интересно, он будет заниматься предметом дома». А заинтересовать его можно с помощью индивидуального подхода, нестандартных форм обучения и проведения уроков.

Получается, не так страшен чёрт, как его малюют. Колоссальные силы тратятся на то, чтобы найти недостатки в системе ЕГЭ. А вместо этого они могли быть потрачены на подготовку, ведь самые ярые противники ЕГЭ – это выпускники, которым вот-вот его сдавать. А все рассуждения и осуждения берут начало из напрасных страхов. Конечно, страшно, и мне страшно. Поэтому заканчиваю рассуждать – пойду порешаю тесты.