В истории любой семьи много трагического, героического, много удивительных, невероятных фактов.

Порукой тому история нашей Родины.

Я всегда слышал в семье, что у меня был замечательный прадед по маминой линии – Цветков Виктор Федорович, который воевал на Черноморском флоте, был командиром минного тральщика. Я не раз слышал интересные истории, связанные с ним, видел его фотографии. Вот одна история времен Великой Отечественной Войны.

Фашисты активно хозяйничали недалеко от Москвы, а наше командование готовилось к Орловско-Курской битве. Экипаж моего прадеда в составе 26 Краснознаменной Гвардейской I механизированной бригады перебросили с Черного моря под Орел для подкрепления сухопутных войск. Неожиданно на участке фронта, где стояли черноморцы, немцы предприняли попытку прорвать оборону и продвинуться вглубь. Наши отстояли свои позиции, но понесли большие потери. Бой был такой жестокий, что даже не смогли собрать тела погибших. Мичману Цветкову было дано задание взять «языка», чтобы по горячим следам узнать о планах фашистов. Он с группой из 4 человек пополз к линии фронта. День был пасмурный, моросил дождь, грязь, дымящиеся воронки повсюду. Вдруг моряки услышали стон и увидели раненого солдата. Он открыл глаза: «Ребята, только не бросайте меня! Пить!» Прадед достал фляжку, приложил ее к губам раненого и услышал журчание. Откинув плащ-палатку, он ахнул: весь живот был разворочен, и оттуда вытекала выпитая вода. Но солдат был жив и просил об одном: «Не бросайте меня!» Как объяснить живому еще, что он нежилец?! Как оставить без помощи, фактически бросить на произвол судьбы, боевого товарища?! Скрепя сердце и зажав волю в кулак, прадед объяснил, что с собой в разведку они раненого взять не могут, но на обратном пути обязательно подберут. И чтоб дождь не капал ему на лицо, накрыли парня плащ-палаткой, понимая, что почти хоронят солдата. Поползли дальше с тяжестью на душе, быстро взяли «языка» – немецкого офицера, но отклонились в сторону от места, где наткнулись на раненого. Возвращаясь назад с сомнениями – делать крюк, чтоб вернуться к солдату, или с тяжелым фашистом прямо в расположение? Разум говорил, что с таким ранением солдат не мог прожить еще 3-4 часа, пока они выполняли задание. А сердце болело: ведь обещали вернуться! Тогда они разделились на две группы: одна с немцем домой, а мичман Цветков с другом к солдату.

Какого же было удивление прадеда, когда, откинув плащ-палатку, он увидел открытые глаза и услышал слабый шепот: «Я вас дождался!» Потом прадед рассказывал, что смутно помнил, как они почти бегом дотащили потерявшего сознание солдата до медсанбата, как потом чуть ли не под автоматами заставили хирурга оперировать, хотя он настаивал, что это бессмысленная потеря времени, что с такими ранениями не выживают. Но тот парень выжил вопреки всему, на одной силе воли, на желании жить! Прадед потом называл его своим крестником, показывая его фотографии и письма, обязательно добавляя свои любимые флотские поговорки: «Сам погибай, а товарища выручай!» и «Будем дышать – будем стоять. Не будем дышать – все равно будем стоять!»

Этот военный эпизод стал для меня уроком мужества, чести и доблести. Я горжусь своим прадедом Цветковым Виктором Федоровичем, кавалером двух боевых орденов Красной Звезды и Отечественной войны, награжденным многими медалями и Почетными грамотами.