Капли на холодном бликующем стекле играли в гоночки, крутились, друг к другу поворачивали, сливались и разбивались вместе. Никто не мог ощутить их, находясь по ту сторону стекла, где электроника создавала искусственное тепло, свет, а музыка заглушала мысли и редкие фразы сидящих. Да и не было смысла в разговорах: все уже давно всë знали, примерно одно ощущали, а наслаждение более находили в поглощении.

Молодые люди глотали оранжевые напитки, жевали ярко-жëлтые привлекательные шарики и упивались приподнятым настроением. Парень, владелец этого чудесного места, так же, как и все, растягивал своë лицо в улыбке, стоял за барной стойкой и принимал заказы.

– Мне кружку «счастья». И посыпьте «смешинкой», – с расстановкой произнесла пухлая девушка, вошедшая в помещение из подземного перехода.

Владелец вместо ответа закинул себе в рот очередной жёлтый шарик – его улыбка стала длиннее прежнего и принялся смешивать содержимое имеющихся бутыльков. Рецепт этого дорогого напитка он знал наизусть: за основу взять заменитель самореализации, добавить немного сухого тëртого успеха и…

– Вам «Любви» побольше или...?

– Ох, нет, совсем не добавляйте. Послевкусие такое, с горчинкой будет.

Улыбчивый подумал, что тогда это уже получается «Глубокое удовлетворение», но промолчал и, пожав плечами, протянул заказ девушке.

Та уселась за свободный одинокий столик, сделала глоток-другой, и глаза еë заплыли теплом. Она уже ничего не видела так, как до этого. Девушка ослепла: более не замечала ни грязи за соседними столиками, ни слякоти на душе.

И даже холодок, пробравшийся с мокрой улицы через внезапно открывшуюся дверь, не отрезвил еë. Вместе с сыростью и прохладой в помещение проник старый человек в синем дождевике, бликующем на свете ламп. Он будто бы и не догадывался о существовании комфортных сухих и чистых подземных переходов, а в кафе забрёл по случайности. Выглядел гость отличнее других: на лице его слезы, сливаясь с каплями дождя, играли в гоночки, руки сжимали ведро, полное снега, который не видоизменялся даже под воздействием тепла батарей. Гость поставил ношу на столик одного из улыбчивых посетителей и начал катать белые шарики. И когда солёные капли срывались с края подбородка, они не разбивались, а обволакивали комочки, застывая.

Он глазировал глазами, и никто не мог понять, заразна ли болезнь. Пока один из наблюдающих – самый взрослый из молодых, ни воскликнул:

– Старый человек, вы таете!

И ни заплакал.

Ветреный и ненадежный, собирает мысли в комочки печали.

Прячется за баррикадой оправданий и метко бросает в тебя.

Улетает на время между серой средой и концом дождливого ноября.

Каждые выходные присылает воспоминания в сонной вуали.

~

Не Любовь, а туалетная бумага.