(по воспоминаниям Валентины Алексеевны и Владимира Сергеевича Люлько)

Когда началась Великая Отечественная война, моему дедушке было два года и восемь месяцев, бабушке – два года и шесть месяцев. Сейчас им обоим восемьдесят один год, мы сидим на кухне и разговариваем. У бабушки время от времени блестят слёзы на глазах, но она не плачет, дедушка выглядит спокойным. Оба сходятся в одном: им повезло, они жили в тылу, всё было благополучно. Да, конечно, по меркам того времени, их детство можно назвать благополучным, но на сегодняшний день это страшно, не укладывается ни в какие рамки.

Дедушка родился в 1938 году в деревне Нижневартовске (сейчас это город, а тогда там было около тридцати домов). Отца дедушки призвали в 1942-ом, он прошёл всю войну танкистом, командиром орудия, и закончил войну в городе Вена. Как провожали отца, дедушка не помнит – был маленьким. У матери на руках осталось двое детей: он сам и его пятилетняя сестра Галя. В деревне в годы войны был «Рыбтрест», где заготавливали рыбу для фронта: вялили, морозили, солили. Рыбу ловили женщины и старики. Мама дедушки там работала. За дедушкой приглядывала сестрёнка Галя, которая сама ещё была ребёнком. Когда я спросила про детский сад, бабушка и дедушка засмеялись – ничего подобного не было. Игрушек, можно считать, тоже не было: у Гали была кукла, сделанная из тряпочек, а него самого единственной игрушкой была рогатка. Жили впроголодь, но не голодали. Пища была скудной, но на столе всегда была картошка с огорода, а корова Пестряшка всегда обеспечивала семью молоком, пока летом её не задрал медведь (это случилось в предпоследний год войны). Это воспоминание о корове очень чётко отпечаталось в дедушкиной памяти: как они с сестрёнкой плакали, как горевала мать. Не раз я слышала другое дедушкино воспоминание: он маленький сидит на сундуке и плачет, потому что его только что покормила мать, а он не наелся. Просит ещё еды, а добавки нет, а есть так хочется…

Во время войны хорошим подспорьем для многих семей была рыбалка. Занимались рыбной ловлей с утра до позднего вечера. Лодки не было, вместо неё взрослые делали детям обнос (бревно долбили повдоль, делали жёлоб, заливали горячей водой и разводили края бревна в стороны). На обнос помещалось от двух до пяти детей. У дедушки был свой собственный обнос. Иногда он рыбачил один, но чаще – с друзьями. Ловились чебаки, судаки, окуни; рыба была хорошим подспорьем к рациону, тем более, прабабушка её вкусно готовила.

Когда я задала вопрос, были ли у дедушки детские книжки, он долго вспоминал и не мог вспомнить. Оба его родителя были грамотными, но книжек не помнит. И совершенно уверенно говорит, что когда после окончания войны пошёл в первый класс, не знал ни одной буквы. Его мама много работала, да ещё был свой огород, двое маленьких детей, тогда было не принято готовить детей в школу, как сейчас. Только в первом классе дети начали писать разные палочки, крючочки, потом буквы. Дедушка говорит, что у него единственного на весь класс был зелёный карандаш (откуда он взялся, дедушка, конечно, не помнит) и дети по очереди просили порисовать этим карандашом. На мой вопрос, как часто дети вспоминали отца, как часто плакала мать, дедушка ответил, что никогда не видел мать плачущей, она постоянно была занята, работала, а если и плакала, то дети этого не видели. Он сам отца не помнил, поэтому и не вспоминал особо. Зато дедушка помнит, как отец вернулся с войны. Заходит в дом, смотрит: за столом сидит отец, а на столе лежит игрушечный пистолет. И помнит свой восторг. Отец привёз с фронта только два трофея: тот самый пистолет и офицерскую шинель, из которой сестрёнке Гале сшили шикарное пальто.

Теперь очередь бабушки. Вот её рассказ. Когда её отца призвали на фронт в тысяча девятьсот сорок первом году, у её мамы остались на руках два маленьких ребёнка – моя бабушка и братик Коля, который родился в марте сорок первого года и был в семье четвёртым ребёнком. Старший брат Павел тоже воевал, старшая сестра Анна ушла на фронт медсестрой и пропала без вести. Жили в районном центре Краснозёрское. Мать работала грузчиком в конторе «Заготзерно». Зарплаты не было, вместо нее давали крупу, пшеницу, поэтому дети не голодали, всегда ели каши. Был свой большой огород. Бабушка говорит, что мать работала по двенадцать часов, и она рано начала делать всю работу по дому, помогала на огороде – полола, поливала, будучи маленькой девочкой, носила коромысло с двумя вёдрами, рано научилась готовить еду, присматривала за маленьким братиком. Рассказывает, что в Краснозерском проезжала авторота, и братик не раз выползал на дорогу прямо перед машинами. Из машины выходил мужчина, брал ребенка на руки и усаживал на обочину. Это бабушка хорошо запомнила.

Помнит, что мужчины из автороты никогда не ругались, а ее мама, вернувшись с работы, сильно кричала на неё, что недосмотрела. Разница в возрасте сестры и брата была 2 года и 3 месяца. В наше время трудно себе представить, что один маленький ребенок должен присматривать за другим маленьким ребенком, а тогда это было во многих семьях. Рано развились такие качества, как ответственность, долг. Бабушка говорит, что очень жалела свою маму, понимала, как ей трудно.

В доме были книжки, потому что были старшие брат и сестра, но они ушли на фронт, и детям никто не читал: их мама была неграмотная. Первую букву бабушка узнала после окончания войны, когда пошла в первый класс.

В 1943 году получили похоронку: отец погиб в битве на Курской дуге, хорошо запомнила, как рыдала мать.

И дедушка, и бабушка вместе говорят одно и тоже: несчастными они себя не чувствовали, были друзья, такие же дети, которые жили в таких же условиях. Было много работы, рано освоили многие трудовые навыки, рано повзрослели, рано научились нести ответственность за свои поступки.

Не было детских садов, не было врачей (даже если и был медработник, они об этом не знали, лечили их мамы народными средствами). Была скудная однообразная пища, но, к счастью, им не довелось испытать голод.

И сейчас, старенькие, они дружно говорят: им повезло, ведь их детство прошло в глубоком тылу, далеко от фронта. Вся тяжесть легла на плечи их матерей, которые смогли вынести этот тяжелый груз, как вынесли его все женщины нашей страны, жившие в то суровое время.

Мои бабушка и дедушка очень надеются и верят, что мы, их внуки, как и все другие дети России, никогда не окажемся в условиях военного времени, что над нашими головами всегда будет мирное небо, и дети не будут чувствовать себя взрослыми уже в шесть лет.