Ранним хмурым утром по вещевому рынку, именуемому народом барахолкой, шли два молодых человека. Оба плечистые, крепкие, спортивные, да и одеты были они в спортивные костюмы с надписью «Адидас». Сонные торговки развешивали на плечиках цветастые сарафаны, яркие платки, джинсы-варёнки. В некоторых лотках уже развевались на ветру платья с люрексом, висели китайские кожаные куртки. Кое-кто из продавцов уже покупал с тележек растворимый кофе в бумажных стаканчиках, бутерброды с дешёвой колбасой, а следящие за правильным питанием – горячую геркулесовую кашу из термосов.

Рыночное утро начиналось, как всегда, по своему определённому режиму. Люди радовались весеннему солнцу, но, завидев издалека парней, торговцы вещами либо поспешно отворачивались, либо начинали заранее заискивающе улыбаться. Одного из парней звали Саймон, а другого – Даймон. На самом деле близкие и знакомые их звали Семён и Димон, но так представляться они не хотели: новые выдуманные имена казались более солидными и модными. Целью прогулки «качков» являлась охрана торговых рядов на рынке, защита «своих» людей от непрошеных гостей, конечно же, не безвозмездно. Когда-то эти ребята окончили техникум физкультуры и спорта и даже с год поработали в соседних школах физруками, но наступили тяжёлые времена: зарплату копеечную ждали по три месяца, денег не было. А хотелось… многого хотелось. Волею судьбы они попали сюда, на рынок. Появились денежки, прикупили джинсы, костюмы. В общем, зажили неплохо…

– Сём, смотри, Чёрный идёт.

– Да пусть идёт, он же не к нам направляется, а как подойдёт, так и отойдёт.

После этих слов Саймон очень громко рассмеялся и привлёк внимание всего рынка. Чёрный, как будто услышав насмешку и поняв, что говорят про него, направился в их сторону.

– Сём, ну ты и придурок, вот ты и доржался. Он человек серьёзный, так что ты подбирай выражения.

– Димон, не буксуй, я же педагог по образованию, подход найду.

– Ты такой же педагог, как и я: проработали в школе без году неделя.

– Ты смотри давай, при нём молчи, не сболтни лишнего, подходит уже.

К ним подошёл угрюмый мужчина, действительно, во всех смыслах чёрный: чёрные волосы, чёрные глаза, чёрная одежда. Тяжёлым взглядом он посмотрел на парней и задал вопрос:

– Кто главный у вас?

Саймон лихо отшутился:

– А у нас демократия – главных нет, все равны.

– Знаю я вас, демократов, ты смотри, договоришься, – угрожающе произнёс Чёрный. – Так кто главный?

Димон решил сгладить накалившуюся обстановку и проводить Чёрного к главному по рынку.

– Давай я провожу до начальства, Чёрный.

– Веди, только ты смотри, аккуратно, я не один.

– Да мы давно заметили, что ты у нас не один Чёрный, вас здесь много, – засмеялся Саймон.

Чёрный не оценил шутки, посмотрел на Саймона презрительным взглядом и молча последовал за Даймоном.

Они вышли с рынка, пересекли дорогу и подошли к ларьку с сигаретами. Даймон постучал в окошко три раза. Он ожидал, что выйдет начальник, но из окошка показалась продавщица Машка и сказала:

– Чего расстучался? Нет его!

Чёрный нахмурился, отошёл и кому-то подал знак еле заметным кивком головы, а затем закурил сигарету.

– Знаешь, пацан, хороший ты парень, но не повезло тебе просто.

– Что? – непонимающе спросил Даймон. И хотел было добавить, что работает он здесь совсем недавно и многих законов рынка ещё не изучил, как почувствовал сильный удар чем-то тяжёлым по голове… И всё вокруг померкло.

***

Очнулся Даймон уже в палате городской больницы. Голова раскалывалась так, что трудно было даже повернуть её на подушке. Скосив глаза, Даймон увидел, как на соседней кровати читал книгу какой-то дед. Даймону хотелось пить, губы пересохли.

– Здравствуйте, – решил вежливо начать разговор Даймон.

– Добрый день, – ответил дед и отложил книгу, – очнулся, сынок. А как ты сюда попал, помнишь?

– Помню, что ударили сильно по голове, – ответил Даймон.

Дед покачал головой:

– Что ж вы все воюете друг с другом? Мало вам войн в истории было?

Даймон задумался, как ответить на этот вопрос, зачем они воюют, с кем и за что.

– Да не знаю я, отец, по-другому нельзя, наверное.

– Почему нельзя, ты посмотри вон на меня, я сижу, книжку читаю и войны никакой не веду. Вот подлечусь и поеду к своей Кате, заждалась меня. Мы с ней уже как сорок лет вместе живём.

– А как вы сюда попали?

– Да я сарайчик ремонтировал и доска с крыши на голову упала. Очнулся и вот уже лежу тут вторую неделю. Жду свою Катерину, обещала блинчиков с творогом принести. Вот принесёт, тебя угощу. Ты такие блинчики никогда не едал, моя Катя – большая мастерица их печь. Ажурные, в дырочку, тоненькие, во рту тают.

Даймон слушал болтовню деда вполуха и думал о Семёне. Что с ним?

Парню нужно было срочно чем-то заняться, чтобы избавиться от дурных мыслей, и он решил продолжить диалог с соседом по палате.

– А что вы читаете? – спросил Даймон.

– Про демонов, – ответил дед.

– А как звать вас?

– Виктор Петрович.

– А меня – Даймон.

Дед засмеялся:

– Кто ж тебе такое имя собачье дал? Мать-то с отцом как тебя назвали?

– Дмитрием, – засмущался юноша, – да друг у меня есть, Сёма, решил он посолиднее выглядеть на деловых встречах: он представляется всегда Саймоном, а я решил имя Даймон взять.

Дед не прекращал смеяться:

– А у меня в книжке так демона зовут.

Молодому человеку стало не по себе. Это что же он демоном себя все время называл?

Дед понял, что нужно подбодрить соседа.

– Ладно, не унывай, демоны – это же кто? Да те же ангелы, только заблудшие, не тот путь они выбрали, так что нужно исправить свои ошибки, и всё нормально будет.

Эти слова успокоили Димона:

– Спасибо тебе, отец, я понял. Попробую встать и сходить на первый этаж, в киоск, хочу воды купить.

Он медленно встал с кровати и также медленно вышел в коридор.

Юноше ужасно хотелось пить. Он дошёл до киоска, где продавались предметы первой необходимости для больных, купил воды и тут же выпил всю бутылку. Стало намного легче. Димон пошёл обратно в палату, но по дороге ошибся этажом и поднялся не на четвёртый, а на третий.

Поняв, что он заблудился, Даймон развернулся и пошёл по коридору, как вдруг его окликнул знакомый голос:

– Дима!

В приоткрытую дверь палаты была видна кровать, на ней сидела учительница английского языка Варвара Викторовна, с которой Дмитрий работал раньше в одной школе.

– Варя, ты как здесь?

– А ты?

Варя улыбнулась:

– Вот так встреча! Ты как? Где? Кем работаешь?

Даймон хотел было сказать, что всё у него ништяк, но почему-то постеснялся рассказать о своём новом ремесле.

Он огляделся. Палата была на четыре человека, но лежала Варвара в ней одна. Окно было приоткрыто, и в комнату проникал приятный аромат расцветшей черёмухи. На подоконнике стояла литровая банка с букетом той же черёмухи.

– Ученики принесли, – заметив взгляд Дмитрия, сказала Варя. – Смешно получилось: принесли букет черёмухи, а она под моим окном цветёт.

Варя помолчала, разглядывая молодого человека.

– Кстати, дети про тебя спрашивают, говорят, что Дмитрий Иванович был хорошим физруком. Возвращайся, Дима, в нашу школу. Дети тебе будут рады.

Варя внимательно посмотрела на Дмитрия, и он заметил, что у девушки красивые карие глаза, пушистые ресницы, смуглая бархатистая кожа. Густые пышные волосы были заплетены в косу. Дмитрий вспомнил, как в учительской он всегда шутил, исказив немного всем известную фразу из русской сказки: «Ну, что, Варвара-краса, русая коса. Много двоек сегодня ребятишкам поставила?»

И хотя волосы у Вари были не русые, а чёрные, коса у девушки была действительно шикарная: длинная, толстая, всем на зависть.

Варя опять помолчала немного, посмотрела в окно и вдруг тихонько запела:

– Под окном черёмуха колышется,

Распуская лепестки свои,

За рекой знакомый голос слышится,

И поют всю ночку соловьи.

Дима вздрогнул: такую же песню любила петь когда-то его мама (она умерла пять лет назад). Голос Вари разбудил в молодом человеке воспоминания о матери. Вдруг вспомнилось, как они вместе ходили в лес за смородиной. Белый платок в мелкий синий цветочек, выбившаяся из-под него чёрная прядь волос, а на груди, в разрезе простого ситцевого платья, виден нательный крестик. Мама смахивает налипшую паутину со щеки, обирает с куста спелую душистую ягоду и поёт.

И вдруг его как кипятком окатило: кем он сейчас стал, чем промышляет?! Ему вдруг стало противно. Если бы мать была жива и узнала, чем занимается её сын, она бы со стыда сгорела…

Дима очнулся от нахлынувших воспоминаний. Ласковый, внимательный взгляд Вари успокоил его.

– Пойду я, Варя, в свою палату, а то меня, наверное, уже потеряли.

***

Вернувшись в палату, Дмитрий увидел, что на его кровати сидит Семён, на тумбочке лежит пакет с апельсинами.

Дима обрадовался и обнял Сёму:

– Как ты? Всё нормально?

Семён начал хвастать:

– Да тебя как по голове ударили, я вытащил из кармана учебную гранату и заорал, что всех взорву. Они и убежали. Потом скорую для тебя вызвал.

Виктор Петрович, слушая разговор друзей, неодобрительно покачал головой:

– Вояки…Тебя, хлопец, как звать-то?

Дима быстро, не дав сказать ни слова другу, ответил:

– Семён, мой товарищ.

Семён недоумённо посмотрел на Диму: почему это вдруг он опять стал Семёном.

– Молчи, дурак, а то, не дай бог, и такой есть, – шепнул ему Дима на ухо.

– Кто есть?

– Демон.

Семён испуганно в ответ прошептал:

– Сильно, видать, тебя по голове стукнули.

Дмитрий облегчённо сказал:

– Да и хорошо, что ударили. Мы с тобой больше на рынок не пойдём, вернёмся обратно в школу физруками.

Семён вдруг неожиданно поддержал друга:

– И то правда, надоела мне эта барахолка. Я тоже скучаю по детям, по школе. Вот часто вспоминаю Вовку Смирнова, которого я готовил к соревнованиям по волейболу.

Друзья посмотрели друг на друга, засмеялись, ударили по рукам и стали чистить апельсин…