А почестей мы не просили, Не ждали наград за дела. Нам общая слава России Солдатской наградой была.

Кончился двадцатый век. Наступил двадцать первый.

Но снова и снова мы возвращаемся к страшной дате, которую никто не сможет забыть: двадцать второе июня тысяча девятьсот сорок первого года. Те, кто остался в живых, еще помнят, как он начался, тот день.

Было тихо, спокойно. Ушла весна, наступило лето. Природа, люди радовались зелени, щебету птиц, восходу солнца. Никто не мог и подумать, что именно таким прекрасным, свежим утром в их жизни ворвется война со всеми ее бедами. Все, что было до этого, обрубили орудийные залпы. В один комок сплелись люди, машины; кругом кровь, огонь, дым. Началась война, «то есть свершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие».

В истории любого государства есть даты, которые никто не вправе забыть. Для нашей страны это Великая Отечественная вона. Война… Страшное слово для тех, кто прошел ее дорогами от начала и до конца. Побывал на ней и вернулся живым, кто находился в тылу, ожидая возвращения близких и для тех, кто знает войну по фильмам, книгам или воспоминаниям ветеранов.

Я не испытала ни боли, ни слез от потери родных, но все таки могу представить, на сколько глубокими были людские страдания. Читая книги, слушая рассказы своих близких о войне, я все время помню про ту чудовищную цифру – двадцать семь миллионов ушедших в иной мир человеческих жизней. И мне хочется воскликнуть: «Неужели история ничему нас не научила? Зачем столько людских потерь, лишений, если все вновь повторяется?!» Да, и вновь повторяются и материнские слезы, и печаль от утраты близких, и сиротство, и вдовство. Опять слишком быстро увеличивается число надгробий на наших кладбищах и могилы как бы «молодеют». Народная мудрость гласит: «Если не забывать войну, появляется много ненависти. А если войну забывают, начинается новая». Поэтому, я думаю, так много книг о войне.

Создавать коллективную летопись Великой Отечественной писатели и поэты стали, как только она началась. Например, на второй день была написана песня Лебедева-Кумача «Священная война». С тех пор появились десятки произведений больших и малых, о 1418 скорбных днях и ночах гремевшей от Белого до Черного моря войны. Мною прочитаны многие из них: «Живые и мертвые», «Выбор», «Прокляты и убиты», «Сашко», «Живи и помни», «Убиты под Москвой», «В окопах Сталинграда», «Это мы, Господи!..» И только так называемая «Лейтенантская проза» – произведения В. Быкова, Ю. Бондарева, Г. Бакланова, В. Кондратьева, К. Воробьева – по-настоящему задела меня за живое.

В книге Г. Бакланова «Навеки – девятнадцатилетние» показана правда, густо замешанная на событиях, которые пережил и прочувствовал сам автор. О быте войны в повести сказано очень много и очень подробно. И это, на мой взгляд, не случайно. Бакланов стремиться показать те условия, в которых человек жил и воевал. Читая «На веки девятнадцатилетние» с первых же страниц замечаешь, что автор обо всем пишет скупо, жестко, без надрыва, даже очень спокойно, но атмосфера всей повести такова, что читатель постоянно испытывает щемящие чувство боли и сострадания. Видимо, подсознательная тоска по этим «несовершенным» чувствам и заставила обратить внимание на эту книгу. Вспомнив, пожалев всех тех, кто не вернулся с войны, кому не довелось дожить до победы, мы не унизим их своей жалостью, а, проникаясь болью и состраданиями, сами станем лучше и чище.

Вот в свете этого общего, пронизывающего всю повесть чувства и становится ясно, почему образ главного героя, лейтенанта Третьякова, вроде бы лишен автором ярко выраженных индивидуальных черт. Он такой, какими были все юноши войны, и каждая мать, потерявшая сына на фронте, может найти в Володе черты своего Жени, Саши, Кости, потому что он так же честен, храбр, верен воинскому долгу, как и ее сын. Читая повесть, я вспомнила слышанный мною рассказ одной старушки, которая говорила о своем погибшем на войне сыне. Мне хотелось, чтоб она рассказала о том, какой он смелый и мужественный, какие подвиги совершил. А старушка бесконечно вспоминала то, какие у него глаза и волосы, каким он был в детстве. Теперь-то я понимаю, что для нее он не солдат, а обыкновенный человек, ее бесконечно любимый сын. Ее герои обычные, простые девятнадцатилетние парни, похожи на тысячи других. Я уверена в том, что если бы Третьяков был задуман автором другим, более, ранимым, не создалось бы того ощущения общности его со всем тем поколением, какое есть сейчас.

Все происходящее в повести Г. Бакланова показано глазами, прежде всего самого Третьякова, который погибает совсем юный, не дожив и до двадцати лет. Рядом с ним предстают боевые товарищи – кто-то старше, а кто-то помоложе, чем он, люди разных национальностей. Джиджелашвили, почти мальчик, неожиданно светлый, не похожий на грузина; Насрулаев –крупный, похожий на борца, тяжелодум; Чабаров – коренастый, широкоплечий, с несколько монгольскими чертами лица; Обухов – смуглый, рыжеватый, но чернобровый мужик и насмешник.

Все это солдаты из взвода Третьякова. «Он смотрел на них, веселых вблизи смерти», и не мог в эту минуту затишья представить кого-либо из них погибшими. Но они погибали, отдавали свои жизни за Родину, за Отечество. Невозможно равнодушно об этом читать. Да, это были люди особой закалки: по возрасту ребятки, а по жизненному опыту ветераны. Их воспитала, сформировала война.

Таким же был и Сашка из повести В. Кондратьева. Это парнишка, который не по годам быстро повзрослел, побывав на войне, ощутив на собственной шкуре все ее тяготы. Автор показывает, в каких трудных условиях приходится воевать Сашке. «Деревни, которые они брали, стояли будто мертвые… Только летели оттуда стаи противно воющих мин, шелестящих снарядов и тянулись нити трассирующих. Из живого видишь одни лишь танки, которые перли на них, урча моторами и поливая пулеметным огнем, а они метались на заснеженном тогда поле… Хорошо наши сорокопятки затявкали, отогнали фрицев». Да, жизнь парня нелегка. Только «про свое житье-бытье Сашка… рассказывать не стал, хвалиться нечем. И со жратвой туго, и с боеприпасами… Нету силенок ребят хоронить, нету… Ведь себе, живым, окопчика вырыть не в силах». Как же здесь, в этих условиях не потерять свою человечность? Сашка именно из таких людей, которые всеми силами стараются остаться на войне такими, какие они есть. Война не обесцветила, не обезличила его характер. Сашка голыми руками берет немца, так как свой диск отдает ротному. Он не убивает пленного, хотя мог бы. Обещает немцу жизнь. Сашка из-за своего обещания не в силах выполнить приказ: «Немца в расход». Непоколебим он в своем решении, не может убить пленного: «Люди же мы, а не фашисты». Вот оно величие человеческого духа, вот он, характер! «Кажется прост человек, а придет суровая беда…и поднимется в нем великая сила – человеческая красота». Бесчеловечность войны не сломила Сашку, не смогла его обесчеловечить. Это, я думаю, в повести главное – на кровавой войне человек смог остаться Человеком.

Итак, прочитаны повести Г. Бакланова, В. Кондратьева, В. Быкова, К. Воробьева, Б. Васильева. С их страниц шагнули в мою жизнь простые русские парни, почти мои ровесники, пришли и остались в ней навсегда, заставив понять простую истину. Казалось бы, что значит и что может один человек на войне, где на полях сражений миллионы солдат, десятки тысяч самолетов и танков? Но именно эта война, война миллионов, как никогда проявила значение каждого человека. Я думаю, именно поэтому, когда страна отмечает 65-летие великой Победы, в наш строй становятся и те, кто навсегда вошел в бессмертие, чьи подвиги будут вечно служить примером несгибаемого мужества и верности долгу. И каждое новое поколение, вступая в жизнь, будет спрашивать: «А какие они были, эти герои! Не в бронзе и мраморе, а в человеческих делах, поступках, мечтах».