Отпечаток счастливого детства
Сохранился на лицах солдат,
Но уже никуда им не деться
От военной суровости дат.

Василий Фетисов

Война, как поле цветов, дурманящих разум.

Она бывает невинной как ромашковые дали, дарующие надежду освобождения. Бывает, как заросли дурмана, с непонятными помыслами и непредсказуемыми завершениями или как раскидистый плющ, затягивающий прутьями чумы полмира.

А еще, война выглядит, как гвоздики, которые пропитаны болью и кровью каждого, кто волей или неволей оказался в эпицентре событий. Именно такой была Великая Отечественная война 1941 года…

Я слишком мала, чтобы помнить события тех лет, мои дедушки и бабушки родились в голодное послевоенное время. И лишь их рассказы о героях мне изредка перепадало услышать, а я, вникая в каждое слово, вслушивалась в их повествование изо всех сил, боясь упустить главное. И мое детское сердцебиение всё больше и больше набирало обороты от столь страшного и неоднозначного времени.

Понятно, что этого очень мало, чтобы у меня сложилась картина давно отгремевших событий, и, возможно, многое было недосказано, а что-то просто специально забыто.

Но в повседневной суете, торопясь дочитать, понять, осознать, вдруг застынешь над примелькавшейся строкой поэта, что посвятил свои стихи войне, и совсем иначе, будто в первый раз, удивишься, поражённая, что цена победы всегда велика.

Так сложилось, что люди, пережившие войну, видят мир иными глазами. Их взгляд изменило одно мгновение, их судьбы разорвало взрывами, их самих захлестнуло бурями боли и эмоций, следы которых пересыхали, как слезы на щеках юных мальчишек, что брали оружие в свои руки и боролись за мое настоящее:

Простившись  с мамой и сестрой,

Одев отцову телогрейку,

Шагнул пацан в неровный строй,

Совсем как в школе, на линейку.

«Когда же кончиться война?

Отец погиб. Ещё в июле.

Да… восемь месяцев… весна…»

А мать: «Сыночек мой! Сынуля!»

Ей через год, другой весной,

День в день, прислали похоронку…

А он, с улыбкой озорной,

Смотрел на маму и сестренку

С портрета, в рамке, на стене,

Где было юноше семнадцать…

Он там остался, на войне,

С отцом решив не расставаться…

Эти мальчишки умирали за время, где нет невинных кровопролитий, осознанных смертей и лишений войны, где их внуки и правнуки смотрят в небо не в поисках воздушной угрозы, а звезд, где есть прекрасное «завтра» и нет сурового «сейчас»:

А я стоял, молчание храня.

Скрипели ставни жалобно и тонко.

И родина смотрела на меня

Глазами белокурого ребёнка.

Зажав сурово автомат в руке,

Упрямым шагом вышел я из дома

Туда, где мост взрывали на реке

И где снаряды охали знакома.

Я шёл в атаку, твёрдо шёл туда,

Где непрерывно выстрелы звучали,

Чтобы на земле фашисты никогда

С игрушками детей не разлучали.

Все, выжившие в войну, смотрят на мир из прошлого, о котором невозможно забыть. Из прошлого, где слишком много потеряно, растерзано, стерто, словно этого никогда и не было. Здесь судьбы, словно вытоптанный пустырь, на котором она – сегодняшняя старушка лет восьмидесяти, совсем малышкой впервые увидела и познала истинную боль, что осталась ее спутницей пожизненно:

Тружусь, и живу, и старею

И жизнь до конца дорога,

Но с радостью прежней не смею

Смотреть на поля и луга…

Война – безжалостна. Множество судеб загублено беспричинно. Здесь совсем невинные создания скитались по разрушенным мирам, лишенным яркого солнца и громкого смеха.

Не танцуйте сегодня, не пойте.

В предвечерний задумчивый час.

У молчаливых окон постойте,

Вспомяните погибших за нас.

Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,

Средь весёлых и крепких ребят,

Чьи-то тени в пилотках зелёных

На окраины молча, спешат.

Тем не менее, каждый жил надеждой, что это еще не конец, что ты вновь прижмешься к сердцу матери, живым, возмужавшим, пережившим все ужасы войны «на своих двоих», и скажешь, что не зря была пролита кровь.

Но что-то в твоих словах будет не так. Вот уже и солнце светит, как и раньше, и птицы поют, витая над твоей головой. Но искра беззаботности и беспечности навсегда покинула твой взгляд, ты смотришь на всё сурово, и лишь порой, когда по твоей небрежной щетине катится скупая слеза, ты вспоминаешь о тех, кто пал героем совсем молодым. 

Да, твое детство ушло, и давно забытые игрушки лежат на руинах прошлой жизни, что желтеет фотографиями в военном альбоме. А тебе пора жить…

Но ты не можешь просто жить, слишком велика была цена победы. Ты должен жить, ты обязан жить. Потому что, живые несут ответственность за будущее, потомков, родину перед павшими:

И беречь ее свято,

Братья, счастье своё –

В память воина-брата,

Что погиб за неё.