Виктор Гордеев нехотя разлепил глаза, навскидку ударяя по кнопке отключения будильника. Будильник оказался хитрее и сегодня лежал на несколько сантиметров левее обычного, заставляя невыспавшегося человека сфокусировать на себе взгляд и немного проснуться. Это было обычное серое утро. В районе русской хандры - по шкале от английского сплина до мультинационального похмелья. Спящее на ходу тело переместилось в ванную, дабы привести себя в относительный порядок. Путём гигиенических ритуалов кое-как объединившись с разумом, тело отправило себя на кухню, где приступило ко второй части - приготовлению кофе. О кофе! Сейчас оно казалось тем единственным, что сулит хоть немного гарантированных положительных эмоций на ближайшие полдня. Да, сегодня ему надо прийти на его, или почти его, новую работу, чтобы принять участие в этом первом собеседовании между принятыми на испытательный срок сотрудниками и начальством. К сожалению, даже чашка вполне себе приемлемого кофе не заставила чашу метафорических весов склониться в сторону удовольствия от бодрствования. Виктор медленно, слишком медленно оделся и, захватив портфель и ключи, покинул квартиру.

Машина, о чудо, стояла на месте, открылась, завелась, и Виктор без проблем, которые он начал ожидать откуда угодно, отправился на уже полюбившуюся работу. Впрочем, это утро не исчерпало свои пакостные возможности, к философскому вздоху Гордеева. На дорогах оказались гигантские пробки. Часы нетерпеливо пощекотали вибро-уведомлением его запястье. Он укоризненно на них посмотрел, но циферблат непреклонно продолжал светить, утверждая, что если Виктор не поторопится, то список опоздавших пополнится его именем. Виктор попробовал свернуть и сменить маршрут, проехав дальше, но быстрее, в попытке всё-таки успеть. Впрочем, он сам уже не верил, что у него получится.

И вот он оказался перед высоким серым зданием, точно таким же, как десятки соседних, но уже таким родным и любимым, что у Виктора не было слов. Как и времени даже думать обо всём этом. Он вбежал в здание, с самым спокойным лицом достал из довольно-таки обтягивающих штанин. Что? Правильно, паспорт. И протянул его, вместе с пропуском вахтёру. В рекордные сроки преодолел путь до нужного кабинета. С положенным благоговейным ужасом открыл дверь. Вошёл в большое, длинное помещение с овальным столом в центре, за которым сидели разнообразные, но очень похожие друг на друга своими официальными костюмами люди. Немая сцена выразительностью каждого действующего лица не уступала Гоголевской, хотя и в детальном описании не нуждалась. Всем известные укоризна, наносное удивление, просто недовольство, слабый интерес, полное безразличие и что-то вроде радости самому интересному событию за последние полчаса были видны в каждом лице, разве что в разных пропорциях. Гордеев тихо извинился, поспешно сел за стол, просидел немного, вслушиваясь в возобновившуюся речь одного из людей в костюмах, прежде чем устало поставить локти на стол и положить голову на ладонь.

И вот он почувствовал, что просыпается.

Он хватался за сон как мог, но бодрствование победило. Виктор нехотя вылез из спальной капсулы, прикрикнул на никак не замолкающий будильник, который только после этого услужливо спроецировал точное галактическое время и сегодняшние перелётные условия на стену перед Гордеевым. Он лениво взглянул на предоставленную информацию, но уже через секунду понял, что, если не поторопится, застрянет, пытаясь безопасными путями преодолеть пояс астероидов, который отгораживает его от места назначения сегодняшнего полёта. Он наспех натянул полётную форму, проглотил завтрак и сел за штурвал своего недорогого космолёта.

Пока машина запускалась, а ремни безопасности плотно закрепляли его тело привязанным к креслу, он пытался вспомнить, что же за невероятный мир приключений ему сегодня снился.