«Бездарная дура!» – и звонкий шлепок,

Слезы обиды бегут по щекам.

Это не первый ребёнку урок,

Девочка плачет, не веря словам.

Но в чем виновата малышка?

Старается снова дитя вспоминать:

Галдела, кричала, смеялась излишне –

Руки родные спешат истязать.

Ребенок растёт, обучаясь вранью,

Бывало не дома теперь он избит.

Синяк получила, упав на скамью,

А так то, навряд ли кто уточнит.

Как мантру твердит, побои терпя:

«Мамуля, я знаю, ты это любя».

Она не устанет оправдывать мать,

Следы ее ласки под формой скрывать.

И ждать, пока время ускорит свой бег,

Быстрее уйти от семьи, ото всех.

Казалось бы, полно, вот happy end.

Разорван порочный круг бытия.

Не доступен родным абонент,

А в душе все равно пустота.

У самой уже муж, и ребенок растёт,

Она ОБРАЗЦОВАЯ, ЧЕСТНАЯ мать,

Но холод в душе непрерывно растет,

Не сможет она теплой ласки отдать.

Мальчишка-то добр, покладист и тих,

Она словно видит в ребёнке себя.

Он вскрыл тот вулкан, что казалось утих –

Мать в ярости хлещет его по щекам.

А потом: извинения, слезы и стон,

Алкоголь, чтоб залить эти раны.

Вот и муж, хлопнув дверью, из дома ушел.

Нужно срочно припрятать изъяны.

У начала конца, испытавши испуг,

От бессилья упав на пороге,

Разомкнет ли она тот безнравственный круг

Иль пойдет по привычной дороге?

А ребенок ее, утираясь рукой,

Материнскую злость и обиду снеся,

Ту же мантру твердит грустной саги герой:

«Мамуля, я знаю, ты это любя».