Бахнула дверь. Я бросил ей вату, и она наскоро загерметизировала дверь, пока я заклеивал окна. Когда щелей больше не осталось, мы сняли противогазы. Она шумно вздохнула, закрыв глаза. Какая это редкость – кислород.

 – Знаешь, – её глаза на закопченном от пыли лице казались солнцем за клубами дыма, – я устала.

– Что?

– Устала жить.

Она посмотрела в окно на черные трубы, между которыми мелькало порой грязно-синее небо. 

– Устала... жить? – я аж присел на старый стул, стоявший около стены.

Над ним висели клочки посеревших детских обоев.
– Ага, – она не смотрела на меня, – этот мир мертв, понимаешь? Мы убили

сами себя.

– Люди не виноваты в повсеместной гибели деревьев! – я старался говорить уверенно, но голос меня подводил.

– Да? – яд и обида лились из ее слов, – они задохнулись в этом облаке дыма и безразличия.

Она подняла с пола крохотный уголёк и подошла к голой стене.
– Скажи, что у нас осталось? Всего лишь последняя комната кислорода.

Я опустил голову и прикусил губу. Воздух уже начал сгущаться, у нас не более шести минут.

Она тоже это знала. Её рука напряглась и написала на шершавой стене: «5:37 утра, 9 августа, 2308 год. Последние два человека на Земле погибли от своей глупости».

– Кто бы знал, что все эти заводы ничего не стоят на самом деле, – осознал я.

Она подошла к окну. За стеклом небо наливалось кровью – начинался рассвет. Я встал и положил ладонь на ее теплое плечо.
– А что будет потом?

 Я понял по ее голосу: она плачет.

 – После того, как мы с тобой… – фразу она не закончила, но я и без того понял, что она имела в виду.

– Всё повторится, – мне было страшно, страшно так, что сводило пальцы, но я знал: я должен успокоить ее. – Атмосфера восстановится, прорастут выжившие семена, эволюция вновь сотворит человечество.
– Как думаешь, эти новые люди повторят нашу ошибку?
– Это будет повторяться, пока они не поймут этот урок.

Солнце освещало ее лицо и слезы казались мне розовыми. Ее бледная, как снег, рука легла поверх моей.

– А ты знаешь, – неожиданно мягко и светло сказала она, глядя на алое зарево, – поймут. Не могут не понять.

Через 2 минуты 36 секунд планета Земля стала непригодной для жизни. Через 12 секунд взошло солнце.