После того, как ему поставили этот диагноз, он стал изгоем в маленьком мире, куда еще допускали его врачи. Шизофрения по-прежнему не лечилась.

***

Она мирно сидела в своей комнате, как всегда, прислонившись спиной к стене и печатая что-то по работе на ноутбуке. Часы тикали, медленно водя стрелками. Ей было каких-то 25, и у нее было все, о чем может только мечтать человек. Не деньги и слава, а что-то большее. Гораздо большее. Свобода и счастье. Гармония и чистый лист бумаги каждый день.

***

Его поселили в обычный жилой дом. Для адаптации. Единственное, что осталось от шизофрении под давлением психотропных препаратов – галлюцинации. Он должен был научиться жить сам. Смириться с людьми вокруг. Увидеть свет.

***

Она уже несколько месяцев подряд слышала, как в соседней квартире кто-то мерно долбился в стену. С перерывами в день-полдня. И ее уходом на работу и возвращением домой. Прошло 3 месяца, как в их дом въехал новый жилец. Прошло ровно 2 месяца, как она стала ждать этих стуков в стену. Прошел ровно месяц, как она начала слышать в стуке музыку.

***

Он в очередном приступе своего сумасшествия, забыв обо всех спасающих его от галлюцинаций таблеток, снова бился головой об стену. Ничего не было странного. Он уже начал привыкать, и ему даже показалось, что жизнь становилась прежней. Как до болезни. Но галлюцинации не оставляли. Он даже не понимал толком, что именно видит. Просто видел то, чего не бывает в жизни. И знал это. И ритмичные удары о стену, в такт музыке, звучавшей в его пустой душе, спасали немного от приступов.

***

Она снова слушала стук через стену из соседней квартиры. Раз-два-три-четыре, раз-два-четыре, три-четыре-раз... Мелодия. Неизвестная ей. Каждый раз новая и неизвестная. Внезапная мысль осенила голову, проникла в кровь и отдала приказ руке стукнуть в стену в такт, раньше, чем осознал это мозг. Удар получился глухим и тихим. Но с той стороны стены стуки прекратились. Как будто кто-то впал в ступор и не мог понять, что делать дальше.

***

Он замер. Когда услышал ответный стук. Замер, как будто все это тоже галлюцинация. И долго пытался понять. Он знал, что за стеной живет какая-то молодая успешная девушка, и больше ничего. В появившемся ступоре галлюцинации исчезли. Тишина окутала его, и он ударил кулаком в стену три раза, не отдавая себе отчета в этом. В ответ пришло два удара и после тишины еще один. Мелодия, которую играла ему душа. Он узнал ее. Но кто был с той стороны стены?

***

Она больше не стучала с того дня. Снова слушала и боялась не сдержать рук. А тот кто-то за стеной как будто ждал, чтобы она снова ответила на стук. На крик души.

***

А он ждал. С каждым разом все меньше, но ждал, что это было по-настоящему. И чувствовал, что кто-то она за стеной уже ближе ему, чем остальные люди на этой земле. Боялся, что она никогда больше не избавит его от галлюцинаций, убивающих его, и бессильно ждал. И услышал. Она ответила. Он стукнул снова кулаком, так, что получился глухой звук, и кто-то снова ответила. И ему показалось, что кто-то она там даже немного улыбается.

***

Она и правда улыбалась. Как пятилетняя девочка кукле, так и она. В один из дней стук был сильнее, как будто били чем-то тупым. Потом она услышала крики, нечеловеческие крики человека из соседней квартиры и звук неотложки. А потом стука из-за стены больше не стало. Вот просто так, внезапно исчез, и все.

***

Он лежал, привязанный широкими ремнями к кровати в комнате с мягкими серыми стенами, и думал, что он совсем не сумасшедший. Здоровался с людьми, проходившими мимо сидящего него в парке, где светило летнее солнце, вспоминал, как играл на пианино прекрасную мелодию с какой-то молодой девушкой, и ему становилось грустно.

Больной психиатрической больницы в самой последней комнате коридора первого этажа с белыми мягкими стенами снова пытался освободиться от ремней и биться о стену. Он звал эти удары мелодией своей души и бредил о странной кто-то, которая помогала ему играть эту мелодию и кричал не по-человечески, что она спасет его. Врачи снова кололи ему в вену психотропные вещества.

Шизофрения по-прежнему не лечилась.