23 октября команде нашего школьного пресс-центра несказанно повезло: мы вместе с ребятами из других школ, лицеев, гимназий и студентами первого курса журналистики НГПУ имели честь побывать в Национальном медицинском исследовательском центре им. акад. Е.Н. Мешалкина. Там состоялась пресс-конференция с Александром Михайловичем Караськовым – директором клиники, академиком Российской академии наук, доктором медицинских наук, практикующим сердечно-сосудистым хирургом.

Из интервью слова не выкинешь, однако приходится. Вопросов много, но главное – ответы. Из них складывается образ замечательного человека в великой профессии. Отвечает Александр Михайлович подробно и терпеливо, уделив общению с нами больше времени, чем планировалось. Попытаюсь объединить эти ответы в смысловые группы так, чтобы образ получился… Прибегну к прямой речи. Чтоб быть точной…

 О хирургии как о профессии:

«Моя работа – это ежедневная ответственность хирурга за человеческую жизнь. Все негативные последствия сказываются в первую очередь на человеке, который за это отвечает. Команда тоже остро реагирует на неудачи, хотя неудачи – это, наверное, неправильное слово. Иногда говорят, что вот он «врач от Бога», но с Богом тягаться никто, конечно, не может. А вот помощниками Бога мы, врачи, в каком-то смысле являемся.

Понятие о том, что операция - это “кулуарное” дело хирурга, неверно, потому что хирург выполняет только один какой-то этап. К операции пациента готовят многие специалисты - диагносты, кардиологи. Если это какая-то сложная операция, она может быть и многокомпонентной - тогда кардиохирург выполняет свою какую-то часть, нейрохирург, онколог - свою. Плюс анестезиологи и реаниматологи, которые, можно сказать, играют в этом ансамбле первую скрипку, ведь очень многое зависит от защиты пациента, чтобы не случилось проблем во время самой операции. Людям помогают многочисленные приборы, аппараты, машины… Управлять жизнью, поверьте мне, гораздо сложнее, чем любым другим процессом, будь это космос, техника, полёты, да что угодно. Самое ценное в жизни - это сама жизнь. Когда теряешь близкого человека, понимаешь, что за этим стоит».

Про выбор профессии:

«…учился я хорошо - всего две или три четвёрки. Идея стать врачом-хирургом пришла ко мне только в конце школы. С 7 класса я безумно увлекался физикой, особенно квантовой. Я жаждал стать физиком-ядерщиком и для меня на тот момент это был решённый вопрос. Всё было логично - и отец и дед у меня инженеры, я из семьи “технарей”.

Но так получилось, что человек, которого я любил и боготворил - мой дедушка, создавал технику на одном из наших оборонных заводов. Раньше это было засекречено, а сейчас я могу говорить - он работал над двигателем для танка Т-34 на челябинском тракторном заводе. Это было секретом даже для членов семьи. В 43-ем году бабушка получила не похоронку, а известие, что он пропал без вести. Конечно, верила, что живой, но никакой информации не было, он даже письмо не мог ей написать. В 46-ом году дед был “освобождён” от секретной работы и позвонил ей.

Этот человек сыграл колоссальную роль в моей жизни. Я шёл по ней, видя его пример перед глазами. Хотелось идти его путём, продолжить династию. Но когда я приехал к нему и сказал, что поступаю на физтех в НГУ, он очень расстроился, сказал с горечью: “Значит, и ты уничтожать мир будешь, а вот творить жизнь…». Это сыграло главную роль в том, что я сегодня тот, кем являюсь».

О первом операционном опыте:

«…в годы учёбы я посвящал этому много личного времени. Приходил к старшекурсникам, которые уже учились в ординатуре, и просил доверить мне «неотложку» - пациентов, которым необходима была экстренная помощь. Именно «неотложка» дала мне возможность выполнить первые операции уже на третьем курсе. Они, естественно, были не полостные - это были травмы, связанные с рассечением мягких тканей. Я обрабатывал и зашивал такие раны. Потом уже были полостные операции – аппендициты, грыжи, прободные язвы. Первую аппендэктомию я сделал в начале 4 курса.

Это, конечно, всегда адреналин - потом два дня после этого не уснуть. И даже не потому, что ты выполнил операцию, а потому, что внутри всегда живёт мысль - а не навредил ли ты? не будет ли пациенту хуже? не будет ли проблем и осложнений? И лишь тогда, когда пациент встаёт на ноги, и у него все показатели в порядке, ты понимаешь - да, ты сделал то, что нужно было сделать, и не совершил никаких ошибок. Вот тогда уже приходит чувство удовлетворения.

У хирургов это чувство всегда очень спокойное. В некоторой степени это суеверие - нет ни одного хирурга, у которого не погибал бы пациент, и, естественно, ты до самой выписки прокручиваешь в подсознании это кино: не совершил ли ты ошибки, всё ли ты сделал для того, чтобы избежать осложнений. Эта постоянная работа внутри себя приводит к успокоению, когда пациент уходит домой здоровый и счастливый. Конечно, это радость, но эмоции хирурги, как правило, при этом не выражают, памятуя о том, что завтра будет новый бой, и выиграешь ты его или нет - это вопрос времени».

О хирургии в будущем: роботы или все же человеческие руки?

«…уже сейчас у нас есть несколько роботов, которые выполняют операции. Я бы не сказал, что они делают это лучше, чем высококлассные хирурги. Они делают это по чёткой определённой схеме, заложенной человеком, который сначала эту схему для данной операции выбрал.  Качество этих операций очень высокое.

Почему роботы? Потому что с помощью робота есть возможность, например, не открывать грудную клетку, а провести его “ручки” через маленькие дырочки – порты. Ими при помощи джойстиков управляет оперирующий хирург у монитора. Второй помощник только смотрит за тем, чтобы порты синхронно двигались, не было никаких сбоев.

Конечно, это медицина будущего. Первое - она минимизирует травмы. Второе - после таких операций пациенты могут быть через два-три дня выписаны из клиники. А так как кардиохирургия - это безумно дорогое удовольствие, то экономический эффект послеоперационного периода очень высок. Ну и прогнозируемое качество - когда мы чётко можем рассчитать все тонкости и нюансы, которые позволят нам минимизировать все риски и все осложнения.

Есть, конечно, сегодня и другое поколение роботов, которые выполняют операцию целиком и полностью. Операция заранее спланирована хирургом, робот получает определенное задание. Это так называемый стереотаксис. У нас есть специальная операционная, где стоят очень мощные магниты. Задача сестры и ассистента - расположить пациента на столе, вставить катетеры в два сосуда, а дальше все покидают операционную, и пациент остаётся с роботом. На большом экране в манипуляционной хирург отслеживает всю ту технологическую цепочку, которую выполняет робот - чтобы нигде не было сбоев. Конечно, и здесь все выверено и дозировано человеком.       

Вашему поколению ещё предстоит создать полностью автономных сверхуниверсальных роботов, которые могли бы взять человека, положить его на операционный стол и всё сделать сами, без руководства людей».

Про ощущения, которые испытывает хирург во время операции:

«Если честно - поделюсь сокровенным. Самое главное в моей жизни, вне всяких сомнений, - это возможность приходить в операционную и проводить операции любой сложности. Для меня операции - это не просто реализация своих амбиций. Иногда мне приходится слышать даже, что это безумие, что этот человек жить не будет… А когда ты приходишь в операционную и, сделав всё от тебя зависящее, всё же побеждаешь, ты доказываешь себе, что всегда нужно идти на всё ради одной цели - продлить человеку жизнь и подарить ему будущее. Как летчик не может жить без неба, так и хирург не может жить без операций.

…я даже не мыслю, что когда-то не смогу уже заходить в операционную, потому что это - главное в моей жизни. Это такие очень тонкие вещи, когда тебе безумно хорошо внутренне от того, что ты реально можешь.

Если честно, самый большой кайф я испытываю, когда выхожу из операционной - часто полуживой от усталости - и понимаю, что всё сделано идеально, этому человеку ничто не угрожает, и он сможет десятилетиями продолжать заниматься тем, чем занимался всю жизнь. Это удовольствие, ради которого стоит жить».

О дальнейших взаимоотношениях пациентов и хирургов после операций:

«Будет продолжаться общение с пациентом после операции или же нет, зависит от самого пациента. Кто-то, даже уезжая за границу, всё равно посылает открытки и поздравления ко дню рождения, разделяет какие-то события с тобой телефонным звонком или СМС-кой. Но таких пациентов становится всё меньше. Наверное, это мир такой - многие люди даже не интересуются, кто их оперировал. Они просто получают услугу, не задаваясь вопросом, чего это стоило доктору…

Если сравнивать с 80-ыми, всё было по-другому. Медицина была не та, не было таких возможностей, летальность была выше, и о тех технологиях, которыми мы располагаем сейчас, люди даже не мечтали. Но пациенты после операций не исчезали из твоей жизни: присылали открытки, звонили, интересовались тобой, дожидались у операционных, чтобы поблагодарить хирурга.

Сегодня это бывает крайне редко - честно говорю. Что интересно, чаще такое случается после несложных операций. Ты сделал и забыл, а тебе через месяц звонят и напоминают - вот, спасибо, доктор, жизнь спасли. А сделаешь какую-то суперсложную операцию, пациент уезжает, и ты от него уже никогда не услышишь слова “спасибо”.

Но в какой-то степени это закономерно, ведь изменился не только мир и люди, но и медицина. Кардиохирургия раньше была очень трагична… В самом начале на операции умирал каждый второй - это очень тяжёлый был путь. Сегодня уже совсем другая история, и таких психологических нагрузок, как раньше, кардиохирург, к счастью, уже не испытывает…»

О том, как не стать пациентом кардиохирурга и сохранить своё сердце при современных нагрузках:

«Совет один: вы просто должны понимать, что вы служите Богу, а для этого вы просто должны быть в хорошей форме. И если накануне вам кто-то говорит: “Приходи в гости вечером, чайку попьем” - вы отвечайте: “Нет, я сегодня должна в 10 лечь спать”. А перед этим можно немного почитать, а перед чтением ещё полчасика погулять, чтобы хорошо выспаться, потому что сон - это самое важное. Утром бодренько встать, легко позавтракать, не забывайте пить воду. Есть возможность пить колодезную - пейте. Можно с утра позволить себе ложечку хорошего мёда. Не бойтесь пить хороший кофе: в первой половине дня он очень хорошо тонизирует сосудистую стенку, разжижает кровь, и вам будет легче во всех отношениях. Во второй половине дня кофе желательно уже не пить - можно просто водичку, можно чай с лимоном. Вы должны понимать, что на излишества у вас есть только суббота…»